Someday everything will make perfect sense, so laugh at confusion, smile through the tears and know that everything happens for a reason.
Название: Под прикрытием
Автор: sister of night
Фандом: Жизнь на Марсе (UK) / Life on Mars (UK)
Жанр: Драма, Ангст, Детектив, Романс, Hurt/Comfort
Персонажи: Сэм Тайлер / Джин Хант
Тип: Слэш
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Предупреждение: текст содержит откровенные описания нетрадиционных отношений, сцены насилия, сомнительное согласие, ненормативную лексику, UST и тому подобные безобразия. Если Вам меньше 18 лет или вышесказанное противоречит Вашим убеждениям, пожалуйста, не читайте это.
Описание: Сэм Тайлер возвращается обратно в Манчестер тысяча девятьсот семьдесят третьего и задается вопросом, сделал ли он правильный выбор? А тут еще расследование загадочных ограблений приводит его прямиком в манчестерскую тюрьму, где ему придется изображать заключенного. И, слово всего этого мало, Джин Хант, его непредсказуемый босс, отправляется в ту же тюрьму, только под видом надзирателя. Сможет ли Сэм выжить в тюрьме и удастся ли команде детективов выяснить, кто стоит за ограблениями?
Дисклаймер: мир и оригинальные персонажи принадлежат Мэтью Грэхэму и ВВС, я только взяла поиграть.
Первая часть фанфика "Под прикрытием"
* * *
– Привет, Сэм. Давно не виделись, правда?
Маленькая дрянь стоит прямо перед его кроватью, сжимая в руках своего поганого клоуна. Сэм вопит и падает с кровати, путаясь в одеяле и чувствуя, как подскакивает пульс. Он забивается в угол, тяжело дыша, и говорит:
– Ты не настоящая. Ты – плод моего воображения.
Девочка подходит ближе, снова нависая над ним, и говорит:
– Бедный Сэмми. Ты так ничего и не понял, верно? Здесь все ненастоящее. Нам стоило таких трудов вытащить тебя отсюда, и посмотри, что ты наделал? Послушай, что ты натворил, Сэм.
Радио взвывает на высокой частоте, и сквозь хрипы и помехи доносятся слова:
«Сэм Тайлер, мужчина, тридцать семь лет. Поступил в госпиталь в критическом состоянии с серьезными ушибами, множественными переломами и повреждениями внутренних органов после попытки самоубийства. Последствия травматического шока удалось устранить, в настоящий момент состояние пациента можно охарактеризовать как стабильно тяжелое. Следующие двадцать четыре часа будут решающими и покажут, каким будет исход битвы врачей за его жизнь: улучшение состояния и возвращение в сознание, продолжительная кома или смерть. А теперь к другим новостям спорта».
Радио захлебывается в помехах, и Сэм подскакивает к нему в один прыжок.
– Нет, это не было самоубийством! – орет он, колотя по радио рукой. – Там все было не настоящим, тот мир был ошибкой! Я ничего не чувствовал!
Радио воет в последний раз и затихает. Сэм останавливается, тяжело дыша, и единственным звуком в комнате, кроме его тяжелого дыхания, становится теперь пронзительный писк телевизора. На экране маленькая девочка улыбается, рисуя крестики-нолики со своим игрушечным клоуном. Сэм падает на кровать и облегченно выдыхает, закрывая глаза и до боли надавливая ладонями на веки. Это значит, что она больше не вернется мучить его, только не этой ночью.
Когда он открывает глаза в следующий раз, в окно ослепительно светит солнце, а у него над головой разрывается телефон. Сэм приподнимается над кроватью, его рука, занесенная над телефонной трубкой, чуть подрагивает. Так не может больше продолжаться, думает Сэм, злясь на себя за это секундное колебание. Он не может продолжать бояться услышать с того конца провода эти монотонные больничные звуки, издаваемые индикаторами сердцебиения и машиной жизнеобеспечения, он сыт этим по горло. Сэм резко срывает трубку и прикладывает ее к уху.
– Слушаю.
– Тайлер, тащи свою задницу в участок, – отвечает трубка резким голосом Джина Ханта. – У нас дело.
Старший детектив-инспектор необычайно лаконичен, и что-то в его голосе заставляет Сэма понять, что дело обещает быть серьезным.
Форд Джина Ханта взвизгивает колесами и замирает, люди отскакивают в стороны, бросая на них дикие взгляды. Здание банка окружено копами, репортерами и зеваками. Джин Хант прокладывает себе дорогу в этом людском море, будто крейсер, методично раскидывая в стороны не успевших уйти с его дороги людей. Его команда движется следом, и Сэм чувствует, как к его лицу против воли прилипает извиняющаяся улыбка, которую он адресует каждому, попавшему под тяжелую руку Ханта.
В здании банка стоит духота, в липком воздухе висит запах пороха и чего-то еще, Сэм понимает, чего именно, когда они доходят до крошечной каморки со стеклянной дверью. Стекла в ней сейчас выбиты и переливаются на полу мелкой крошкой, и когда Сэм проходит вперед, чтобы заглянуть внутрь, к его горлу подступает тошнота: на полу в разных позах лежат люди, пять человек, работники банка, судя по форменной одежде. У всех связаны руки и завязаны рты, и все они застрелены. На полу расплываются еще не успевшие высохнуть кровавые пятна, жирные черные мухи ползают вокруг, погружая в них свои хоботки.
– Черт подери! – ругается Крис Скелтон, оглядывая страшную картину. – Только не говорите мне, что это…
– Ты еще ничего не знаешь наверняка, – обрывает его Хант, отступая от каморки и направляясь в следующую комнату, к сейфу. – Черт подери! – восклицает он, остановившись на пороге, и Сэм спешит следом, заглядывая начальнику через плечо.
Сейф распахнут настежь и пуст. В углу, привалившись к стене, полусидит молодая женщина, ее связанные руки сложены на груди в защитном жесте, а между бровей багровеет дырка от единственной пули. Стену над головой женщины украшают две кровавые буквы – DB, и Сэм недоуменно пялится на них до тех пор, пока Джин Хант с низким рыком не выходит из комнаты, направляясь к выходу из банка.
– Это все, ты уходишь? – кричит Сэм ему вслед. Хант останавливается, но не разворачивается к нему лицом, так что Сэму приходится разговаривать с его напряженной спиной. – Ты не собираешься все здесь осмотреть, опросить возможных свидетелей?
За какую-то секунду Хант стремительно разворачивается и сгребает его в охапку, прикладывая о стену с такой силой, что у Сэма искры летят из глаз.
– Ты еще не понял, Тайлер? – зло спрашивает он, встряхивая Сэма за шкирку, как котенка. – Все твои свидетели мертвы. Вот, смотри.
Он силой подтаскивает Сэма к каморке с разбитыми стеклами, и Сэм в ужасе хватается за деревянные перекрытия двери, не обращая внимания на врезающиеся в пальцы осколки, потому что какую-то секунду он уверен, что Хант собирается зашвырнуть его внутрь. Но тот отпускает, отступая в сторону, и Сэм разворачивается к нему, тяжело дыша, почти готовый броситься вперед, чтобы нанести ответный удар.
– Я знаю, чьих это рук дело, – вдруг говорит Хант, закуривая, и Сэм решает, что отплатить боссу можно будет и в другой раз. – Это сделал Дэниэл Бойл.
– Так ты уже во всем разобрался, можем брать плохого парня? – саркастично спрашивает Сэм, расправляя помятую Хантом куртку. – Можно сказать, что дело закрыто?
– Дело не будет закрыто до тех пор, – говорит Хант, глубоко затягиваясь и выдыхая в лицо Сэму клуб едкого сигаретного дыма, – пока я не пойму, как Дэнни Бойлу удалось застрелить шесть человек и ограбить банк, не выходя из окружной тюрьмы города Манчестер.
* * *
Когда они выходят из здания банка, репортеры окружают их со всех сторон, словно стервятники.
– Старший детектив-инспектор Хант, прокомментируйте, что происходит? Это имеет какое-то отношение к Дэниэлу Бойлу? Что намерена делать полиция?
– Уберите отсюда этих паразитов, – брезгливо бросает Хант первому попавшемуся полицейскому в форменной одежде, помогающему сдерживать напор толпы. – Осмотрите все вокруг еще раз и увезите тела.
– У полиции уже есть версии того, кто причастен к ограблениям? – спрашивает полноватый одышливый репортер, нагоняя их уже у самой машины. – Что вы намерены делать?
– Прямо сейчас я намерен заткнуть тебе рот своим кулаком, если ты не заткнешься сам, – говорит Хант, садясь в машину и захлопывая перед носом репортера дверь.
Крис и Рэй разражаются малоприятным смехом, и машина взвизгивает колесами, резко трогаясь с места.
– Кто такой Дэниэл Бойл? – спрашивает Сэм, разрывая повисшую в салоне машины тишину, пока они едут в сторону участка.
Рэй презрительно фыркает, качая головой:
– Откуда ты свалился, парень? До вас в Гайде, должно быть, доходит, как до жирафов. Какой коп может не знать про то, что творил в свое время Дэнни Бойл?
– Он грабитель, его банда орудовала в Манчестере и Ливерпуле четыре года назад, – сухо говорит Хант, игнорируя реплику Карлинга. – Нападали на небольшие банки и почтовые отделения, делали это быстро и без шума. Бойл совершал несколько ограблений подряд, оставлял свои инициалы на стенах из тщеславия, залегал на некоторое время на дно, а потом все повторялось снова. Их считали неуловимыми, потому что они не оставляли никаких следов. Ублюдки оставляли после себя только трупы, никаких свидетелей, никого живого.
– Это бойня, – вырывается у Сэма. Копы одновременно смотрят на него, Скелтон с жалостью, Карлинг и Хант – насмешливо, но Сэм уже не может остановиться. – Эти люди были безоружны и связаны. Та девушка сама открыла им сейф, и они все равно застрелили ее, они застрелили всех.
– Именно поэтому мы не остановимся, пока не загоним их, как бешенных псов, и не засадим в тюрьму на пожизненное, – выплевывает Хант, снося мусорные баки возле участка своим автомобилем.
В участке Хант первым делом запирается в своем кабинете и названивает оттуда в окружную тюрьму, чтобы узнать, не пропадал ли у них Дэнни Бойл. Сэм приказывает ребятам и приветливо улыбающейся ему Энни поднять старые записи на банду грабителей, а затем отзывает в сторону Криса.
– Если этот Бойл такой неуловимый, как его в конце концов поймали? – спрашивает он. – Это сделал Хант?
Скелтон задумчиво перекатывает во рту жвачку, очевидно припоминая тот случай, а затем качает головой:
– Нет, его схватила полиция Ливерпуля после одного из ограблений здесь, в Манчестере.
– Что Бойл сделал не так, где он наконец прокололся?
– Он оставил свидетеля, двадцатилетнюю пташку, – хмыкает Крис и добавляет: – Слепую. Сьюзен Райт. Она ничего не видела, но многое слышала, она дала нам верную наводку, и ублюдка поймали, как и еще троих из его банды. Если кто-то из них и остался на свободе, то нам об этом ничего не известно, потому что как ливерпульские копы ни наседали, никто из четверых не заговорил. Так или иначе, Бойл был их головой, без него ограбления прекратились.
– До сегодняшнего дня, – говорит Сэм, и Скелтону нечем это крыть.
– Дэнни Бойл по-прежнему в тюрьме, ровно там, где ему и положено быть, – рычит Хант, возвращаясь из своего кабинета и хлопая дверью с такой силой, что сверху сыпется штукатурка. – Подлый мерзавец.
Он стаскивает со спинки стула сэмову кожаную куртку и швыряет ему в руки.
– Шевелись, Тайлер, нас ожидает чудесная прогулка до тюрьмы. Там мы немного побеседуем с малышом Дэнни, сгладим острые углы…
Сэм не делает ни шагу, потому что ему не дает покоя одна мысль, имя, вскользь брошенное Скелтоном.
– Сьюзен Райт, где она? – спрашивает он, стараясь не замечать, как в груди начинает ворочаться дурное предчувствие.
Полицейские переглядываются между собой.
– Какого черта я должен это знать? – спрашивает Хант. – Она подсказала, где искать плохих парней, полиция выполнила свою работу, все остались довольны.
– Она единственный оставшийся в живых свидетель, – говорит Сэм. – Бойл оказался в тюрьме только благодаря ей. Скажи мне, Хант, у тебя не мелькнула мысль, что если кто-то решил возродить Дэнни Бойла и ради этого хладнокровно уничтожил шестерых человек, он не захочет отомстить ей?
* * *
Джин Хант ведет машину так, словно за ним гонятся черти, но он делает это всегда. Сэм откидывает голову на сиденье, чувствуя дурноту, и радио говорит:
«Ткани срастаются хуже, чем мы ожидали, нам придется увеличить дозы препаратов, иначе инфекция распространится дальше…»
Сэм дергается и подается вперед, резко вырубая радио, и перехватывает в зеркале заднего вида удивленный взгляд Ханта. Сэм спрашивает себя, сделал ли он правильный выбор. Он спрашивает себя, где он на самом деле: здесь, в семьдесят третьем году, страдающий от слуховых галлюцинаций, вызванных несчастным случаем, которого он даже не помнит, или там, в две тысячи шестом, умирающий на больничной койке после попытки суицида. И ему нестерпимо хочется сделать что-то, хоть что-нибудь, прямо сейчас, чтобы снова почувствовать себя живым.
Сьюзен Райт живет в маленьком домике на Брайтон-стрит. Они поднимаются по скрипящим деревянным ступеням и останавливаются напротив двери. Хант что есть силы молотит в дверь и кричит:
– Полиция, откройте!
Из дома не раздается ни звука, и Хант делает пару шагов назад, чтобы с разбегу высадить дверь плечом. Они вваливаются внутрь, и Сэм тянет куртку наверх, закрывая нос, потому что в доме стоит невыносимая вонь. Хант тоже поднимает воротник своего коричневого пальто и делает несколько шагов вперед, оглядываясь по сторонам.
Они находят тело Сьюзен в гостиной, распростертое на полу, и единственное повреждение, видное на первый взгляд – небольшая аккуратная дырочка между бровей девушки, по ее телу уже расползлись трупные пятна. Рядом лежит собака, светлый лабрадор, с простреленным черепом. Хант грязно ругается сквозь зубы, делая солидный глоток из своей фляги, а Сэм молча вываливается из квартиры и опирается на деревянный поручень крыльца, ожидая, когда дурнота отступит. В ушах нарастает искусственное дыхание машины жизнеобеспечения, и Сэм несколько раз встряхивает головой, пытаясь отогнать его прочь.
Хант выходит из дома некоторое время спустя, опираясь на поручень рядом с ним.
– Я позвонил, чтобы забрали тело, – говорит он, затягиваясь сигаретой. – Проклятье, они пристрелили даже ее собаку, гребанные мерзавцы.
Сэм ничего не отвечает, только бросает на Ханта мрачный взгляд исподлобья.
– Что? – раздраженно спрашивает Хант. – Технически, мы ничего не могли сделать. Ты видел тело? Она мертва уже несколько дней, поэтому даже если бы мы поехали сюда сразу после того, как нам сообщили об ограблении…
– Технически, – саркастично начинает Сэм, ставя ударение на это слово, – вы могли защитить ее. Включить в программу защиты свидетелей, это тебе о чем-нибудь говорит? Но ты этого не сделал, Хант, хотя у полиции были подозрения, что не все члены преступной группировки были пойманы, ты не сделал ничего, и теперь эта девушка мертва. И не говори мне, что полиция здесь ни при чем!
Сэм уже орет на Ханта, и тот сжимает челюсти так, что гуляют по скулам желваки, и его ноздри гневно раздуваются, когда он говорит:
– Прошло четыре года, Сэм. Как ты себе представляешь, что кто-то из моих людей будет четыре года присматривать за свидетелем по делу мерзавца, которого уже давно упекли в тюрьму?!
– Вы могли спрятать ее! Новый город, новое имя. Ради Бога, неужели никто здесь не знает, как это делать правильно?
– О, верно, ты один все знаешь лучше всех, умник, ведь вы все такие правильные в этом вашем чертовом Гайде! – рокочет Хант, нависая над ним. – Но я вот что тебе скажу, Тайлер. Этих мерзавцев уже упекли однажды только благодаря нам, и теперь мы сделаем это снова. Поэтому хватит причитать, словно баба, пора уже наконец заняться настоящим делом. Тащи свою задницу в машину, мы едем в окружную тюрьму!
– Это ничего не даст, – упрямо говорит Сэм. – Крис сказал мне, что полиции Ливерпуля ничего не удалось вытащить из этих парней. Ты думаешь, у тебя получится лучше?
– А ты в этом сомневаешься? – фыркает Хант, который кажется задетым самим фактом, что Сэм поставил его в один ряд с копами Ливерпуля. – Бойл запоет у меня, как недорезанный петух, которому наступили на яйца.
– Мы должны действовать осторожно, – возражает Сэм. – Понаблюдать за Бойлом в тюрьме, посмотреть, кто приходит повидать его, был ли выпущен на свободу кто-либо из тех заключенных, которые с ним общались. Нельзя спугнуть его. Нападения повторились четыре года спустя, это не случайность. Мы должны понять, что их спровоцировало, последовательно раскрыть всю цепочку событий, чтобы действовать наверняка. И быстро, потому что если этот подражатель копирует Бойла во всем, нас ждет сразу несколько ограблений, следующих одно за другим.
– О, рад, что ты это отметил! – с притворным восторгом восклицает Хант. – Раз уж у нас так мало времени, Тайлер, может быть, ты перестанешь наконец чесать языком и займемся делом?
Сэм пожимает плечами и возвращается к машине, потому что, видит Бог, бесполезно переубеждать Ханта, если он что-то твердо для себя решил. По дороге в тюрьму они не разговаривают: Хант свирепо ведет машину, а Сэм листает файл со старыми записями о банде Бойла, которые дала ему Энни, и свои собственные записи с комментариями экспертов, которые он успел наспех накарябать, пока они были в банке и осматривали место преступления.
В окружной тюрьме их встречает Том Мортон, который оказывается начальником тюрьмы и давним приятелем Ханта.
– Джин Хант, мой добрый друг, – говорит он, когда встречает их у ворот тюрьмы. – Ты, как я смотрю, молодцом, ни капли не изменился, по-прежнему нос по ветру и безошибочное чутье на мерзавцев. Половина моих подопечных здесь – твоя заслуга, я так тебе скажу.
Том Мортон высокий и худощавый, у него блеклые невыразительные глаза и губы настолько узкие, что делают его похожим на рептилию. Он еще далеко не старик, но что-то есть в его внешности, вызывающее ассоциации со старостью, что-то, слишком резко бросающееся в глаза в контрасте с вечно фонтанирующим агрессивной энергией Хантом.
Они обмениваются сердечными рукопожатиями, обнимаются, хлопая друг друга по спинам, и Сэм нетерпеливо оглядывается по сторонам, ожидая, когда Хант перейдет к делу.
– Сэм Тайлер, – первым говорит он, протягивая руку, когда Хант наконец оборачивается и открывает рот, чтобы представить Сэма своему приятелю. – Мы пришли увидеть Дэниэла Бойла, заключенного в окружную тюрьму города Манчестер четвертого марта тысяча девятьсот шестьдесят девятого года.
– Боюсь, вряд ли смогу устроить, этот Бойл та еще заноза в заднице, – говорит Том Мортон, разводя руками. – Вчера в шестом блоке заключенные устроили потасовку, Бойла сильно помяли, он отлеживается сейчас в медицинском корпусе.
– Плевать я хотел на его недомогание, мы помнем его только слегка сильнее, – говорит Хант, предвкушающе разминая кулаки. – Мы немного застряли в расследовании этого ограбления на Гамильтон-роуд, но что-то подсказывает мне, что после разговора с Бойлом у нас наметится прорыв.
– Извини, Джин, я бы рад помочь, – говорит Том Мортон, – но от Бойла сейчас мало толку, он почти не может говорить, ему повредили челюсть. Впрочем, ты можешь потолковать с Марком МакФлинном, его приятелем.
– МакФлинн, – задумчиво протягивает Хант, затем его лицо проясняется, – один из банды Бойла! Этот нам подходит. Что, кстати, с остальными двумя, мы можем допросить их?
– Погибли четыре года назад, драка заключенных, – сухо говорит Мортон. – Следуйте за мной, я проведу вас к комнате для допросов и прикажу привести МакФлинна.
Они идут по серым и извилистым, как катакомбы, коридорам тюрьмы довольно долго, но им не встречается никого из заключенных. Несколько тюремных офицеров в форменной одежде проходят мимо, приветливо улыбаясь Мортону и поглядывая на Ханта и Сэма с любопытством.
– Чувствуйте себя как дома, – говорит им Мортон, отворяя скрипящую железную дверь с врезанной дверцей-окошком и впуская их в комнату со столом и четырьмя стульями. Из освещения здесь единственная лампочка под самым потолком, стекло в которой давным-давно пожелтело от сигаретного дыма.
С этими словами он разворачивается и выходит за дверь неслышной, змеящейся походкой, очевидно, чтобы приказать привести к ним заключенного.
Сэм не может удержаться от смешка, услышав последнюю фразу Мортона, но садится тем не менее на ближайший стул. Хант бросает на него странный взгляд и затягивается сигаретой, нетерпеливо поглядывая на часы.
– Мы пропустили обед со всей этой кутерьмой, – раздраженно говорит он. – Закончим здесь поскорее и вернемся в участок, я возьму себе в столовой отбивную размером с мамонта.
Ты и сам как мамонт, думает Сэм, глядя, как Хант разминает костяшки пальцев в предвкушении предстоящего разговора с Марком МакФлинном. Доисторическое животное, свирепое и непредсказуемое, пережиток времени. Уму непостижимо, думает Сэм, что такие, как Джин Хант, до сих пор служат в полиции, стоя на страже безопасности и покоя городских жителей.
Ничего из этого Сэм, разумеется, не говорит.
Дверь открывается, и двое охранников вводят в комнату рыжеволосого МакФлинна, одетого в серую тюремную робу, усаживают его за стол напротив Ханта и Сэма и делают несколько шагов назад, к стене и в тень, замирая неподвижно, как каменные изваяния.
– Всегда недолюбливал шотландцев, – задумчиво произносит Хант, туша окурок в пепельнице на столе и изучающе глядя на МакФлинна. – Есть в вас что-то такое, что делает мразью каждого второго.
МакФлинн глухо рычит, исподлобья глядя на Ханта, и того эта реакция очевидно забавляет.
– Вот к примеру ты, МакФлинн, – говорит он, – твоя шотландская матушка разве не учила тебя, что убивать людей плохо? Надеюсь, твои сокамерники преподают тебе этот урок лучше, чем она.
– Я уже в тюрьме, чего вам еще нужно? – зло спрашивает МакФлинн, с ненавистью глядя на них обоих.
– Нам нужно знать, кто работает по вашей схеме, – говорит Сэм. – Преступления повторяются, это значит, что кто-то из банды остался на свободе и, переждав, когда страсти вокруг этого дела улягутся, принялся за старое. Нам нужны имена.
– Почему вы думаете, что кто-то из банды Дэнни остался на свободе? – спрашивает МакФлинн, передергивая плечами. – Кто угодно мог подстроить это, чтобы запутать полицию. Что ж, похоже, это удалось им на славу.
– Слишком много совпадений для подделки, – качает головой Сэм. – Тот же калибр оружия, та же методика при поиске объекта для грабежа, ограбление было продумано и спланировано идеально, так, как мог бы сделать только профессионал, кто-то, кто уже делал это раньше. Плюс, ничем не обоснованная жертва, девушка, которая помогала в поимке Бойла, убита в собственной квартире. Это преступление на почве мести. Слишком многие нити ведут к банде Бойла, потому мы и здесь.
МакФлинн чиркает зажигалкой, закуривая, и откидывается на стуле.
– Я рад бы помочь полиции, но мне ничего не известно об этом, простите, парни, – говорит он, разводя руками и ухмыляясь.
– Довольно! – взрывается Хант, с грохотом обрушивая руку на стол и выдергивая у МакФлинна изо рта сигарету. МакФлинн вздрагивает, и Сэм вздрагивает тоже. – Ты запоешь у меня, и запоешь немедленно, если не хочешь пожалеть, что вообще появился на свет!
Он хватает лежащую на столе руку МакФлинна и тушит об нее сигарету. Сигарета шипит, оставляя темный ожег на коже, МакФлинн воет дурным голосом, и Сэм отводит взгляд в сторону, морщась, будто бы от боли, будто бы это об его руку Хант тушит сейчас чертову сигарету.
– Кто был с вами?! – орет Хант, прикладывая МакФлинна лицом о столешницу, а затем еще раз, и еще один. – Кто участвовал с вами в ограблениях и не сел в чертову тюрьму? Говори, ну же, говори со мной, проклятый ублюдок!
Когда он останавливается, тяжело дыша, неотрывно глядя на МакФлинна, у того идет кровь из обеих ноздрей и рассеченной губы. Он сплевывает в сторону выбитый зуб, и это оказывается уже чересчур. Сэм со стуком отодвигает стул в сторону и не говоря ни слова выходит за дверь.
Оказавшись снаружи, он с силой проводит руками по лицу и волосам и упирается руками в колени, согнувшись и тяжело дыша, словно бежал без остановки три мили. Его тянет блевать, но вместо этого он опирается спиной о стену рядом с дверью, выравнивая дыхание.
«Лекарства сделали свое дело, инфекция отступает, – говорит голос в его голове, мешаясь со звуками, издаваемыми машиной жизнеобеспечения, вдох-выдох, вдох-выдох, и Сэму не хватает воздуха, потому что эта поганая штука дышит сейчас вместо него. – Ткани срастаются, но хуже, чем мы ожидали, тело не реагирует на внешние раздражители. Он в коме».
Сэм в коме, Сэм заперт в этом мире, потому что ему казалось, что он и правда может что-то изменить, может сделать здесь какое-то отличие. Позади него, за закрытой дверью, слышатся звуки борьбы и сдавленные стоны МакФлинна, но они доносятся до него словно издалека, они не такие громкие, как искусственное дыхание машины жизнеобеспечения.
Кто-то окликает его по имени, выдирая из этого психоза, и Сэм вскидывает голову, натыкаясь взглядом на Тома Мортона, который зовет его из дальнего конца коридора. Сэм цепляется за эту возможность сбежать подальше от двери, за которой Хант методично и жестоко выбивает ответы из заключенного, и подходит к начальнику тюрьмы.
– Вам не нравятся его методы, – говорит Мортон, кивая на запертую дверь, и это больше утверждение, чем вопрос.
– Их едва ли можно назвать цивилизованными, – кивает Сэм. – Вы не собираетесь вмешаться?
– А вы не собираетесь, детектив-инспектор Тайлер? – спрашивает в ответ Мортон, и Сэм прикусывает язык. – Его методы дают результаты, – говорит начальник тюрьмы секунду спустя, и это в точности та фраза, которой Сэм обыкновенно оправдывает Ханта в мысленных диалогах с собственной совестью.
– Все методы хороши, когда цель оправдывает средства, верно? – едко спрашивает он, выступая в этот раз для разнообразия на стороне совести, но Мортон лишь равнодушно пожимает плечами вместо ответа.
– Я могу посмотреть записи о заключенных из банды Дэниэла Бойла? – спрашивает Сэм, и начальник тюрьмы кивает, приглашая его пройти к архиву.
Заспанный смотритель тюремного архива недовольно роется в пыльных ящиках в поисках записей о банде Бойла, а затем обрушивает на стол перед Сэмом несколько коробок с бумагами за разные годы.
– Должно быть где-то здесь, – равнодушно сообщает он, и Сэм тяжело вздыхает, призывая все свое терпение и мысленно проклиная то, что рядом нет милой терпеливой Энни, которая могла бы помочь ему продраться через эти бесконечные записи, выполненные чьим-то небрежным корявым почерком. Или, еще лучше, компьютера с тюремными архивами и волшебной кнопкой «Поиск», которую он явно недооценивал, пока не застрял в семьдесят третьем.
Это, наверное, чистая удача, но нужные ему записи находятся довольно скоро. Он проводит в архиве еще некоторое время, сопоставляя найденную информацию между собой, а затем врывается к Мортону. Тот болтает все это время с архивариусом в соседней комнате, ожидая, когда Сэм закончит, чтобы в целости и сохранности привести его обратно к Ханту.
– Их намеренно убили здесь, в тюрьме, это не было просто дракой заключенных, – гневно сообщает он, тыкая листами из архива Мортону в лицо. – Четверо из банды Бойла, с тяжелыми повреждениями от побоев, через неделю после ареста. Двое из них погибли, не приходя в сознание. Никаких записей о других раненых в тот день.
– Чшш, – спокойно говорит Мортон, прижимая палец к своим узким губам и осуждающе глядя на Сэма, и тот на миг столбенеет под его невыразительным взглядом. – Поберегите дыхание, детектив-инспектор Тайлер. Я расскажу вам все, что вам следует знать.
Подслеповатый архивариус дружелюбно улыбается Мортону, провожая Сэма и начальника тюрьмы из архива и закрывая за ними дверь. Том Мортон приводит Сэма в свой кабинет, обставленный не без шика, по моде времени, и Сэм презрительно фыркает, оглядывая добротный лакированный стол из темного дерева, глубокое кожаное кресло, дорогой виски в серванте и щегольские сигары на столе.
– Располагайтесь, сэр, – говорит Том Мортон, кивая Сэму на темный кожаный диван у стены и опускаясь в свое кресло. – Виски, сигару?
Сэм отрицательно качает головой на оба предложения сразу, и Мортон пожимает плечами, мол, как угодно, а сам раскуривает сигару.
– Я еще не был начальником этой тюрьмы четыре года назад, когда к нам привезли Бойла и его банду, – неторопливо начинает он, выпуская клубы терпкого дыма. – Я был старшим руководящим офицером сектора «Б», а Бойла и его ребят определили в сектор «А», и так уж вышло, что я с ними никогда не сталкивался. Но слухи ходили по тюрьме, неприятные слухи. Банда Бойла нагоняла ужас на город долгие месяцы, люди боялись выходить из домов, оставлять своих детей играть на улицах. Поэтому когда грабителей наконец поймали, полиции нужны были доказательства, что это все, угроза полностью устранена, больше никаких нападений. Обстоятельства их поимки были смутными, в полиции не были уверены, что никто из банды не остался на свободе, они пытались выяснить все, что можно, у пойманных грабителей. Они в какой-то момент перестарались, вот и все. Остальное вам и самому известно. Что скажете, детектив-инспектор Тайлер? Не слишком-то загадочная история, верно?
– Полицейские перестарались на допросах, избив двоих заключенных до смерти, и вы говорите, что это в порядке вещей?! – спрашивает Сэм, повышая голос. – Суд приговорил их к пожизненному, а вы пошли дальше и привели в исполнение смертный приговор!
– Они принесли смерть многим другим людям, – жестко говорит Мортон, – не говорите, что они этого в конце концов не заслужили.
Сэм хватается за голову, которая давно уже идет кругом от парадоксального мышления людей, заполняющих этот мир, людей, которые в силу своего статуса отвечают здесь за чужие жизни, которые являются здесь законом и потому воображают, что сами они стоят над законом. И Сэм в сотый, наверное, раз цепляется за правила, нормальные правила цивилизованного человеческого общества, как за спасительную соломинку.
– Правосудие не работает таким образом, мистер Мортон, – говорит он. – Вы не можете решать, чего заслужили или не заслужили эти люди, это решает судья и присяжные, а вы обязаны только приводить их решение в исполнение. Поэтому полицейские, которые избили заключенных до смерти, заслуживают наказания не меньше, чем рядовые преступники.
– Дело давнее, дело темное, – разводит руками Мортон, пожимая плечами. – Виновных уже не найти, но вы ведь приехали не за этим, верно? Кстати, вы еще не надумали проведать своего старшего детектива-инспектора?
Сэм ругается сквозь зубы, потому что до него вдруг доходит одна вещь, которая дошла до Мортона уже давно, судя по той ироничной улыбке, в которой на мгновение искривляются его змеиные губы, пока он наблюдает за сменой эмоций на лице Сэма. Он оставил Ханта выбивать из шотландца информацию… сколько времени назад? Полчаса, час? Достаточно для того, чтобы превратить его в отбивную. Только вот история содержания под стражей ребят из банды Бойла как нельзя более наглядно свидетельствует о том, что такими методами он вряд ли чего-либо добьется. И Сэм, который даже не попытался его остановить, который просто ушел, еще читает Мортону мораль по совершенно аналогичному случаю.
– Я буду рад показать вам обратную дорогу, детектив-инспектор Тайлер, – говорит Мортон.
Когда они возвращаются в маленькую комнату для допросов, МакФлинна и двоих охранников там уже нет. Хант сидит за столом и курит, взмыленный и недовольный, его одежда в беспорядке, а костяшки пальцев сбиты в кровь.
– Наконец-то, – восклицает он, увидев на пороге Сэма, – где тебя черти носят, Тайлер?
Том Мортон заходит в комнату вслед за Сэмом своей неторопливой змеящейся походкой и говорит:
– Я устроил детективу-инспектору Тайлеру экскурсию в местный архив, подумал, это может оказаться небесполезным. Какие новости у тебя, есть результаты?
– Ноль! – раздраженно рявкает Хант, с досады стукая по столу кулаком. – Никакого проку от этих шотландцев. Позвони нам, как только Бойл оклемается, может быть, он окажется сговорчивее своего дружка.
Мортон кивает, сочувственно хлопает Ханта по плечу, и на этой ноте они прощаются с начальником тюрьмы.
Хант явно не в духе, он ведет машину еще более отвратительно, чем обычно. Он тормозит у придорожной забегаловки так резко, что Сэм едва успевает схватиться руками за приборную доску, чтобы не влететь в лобовое стекло.
– Обед! – провозглашает Хант, вываливаясь из машины. – Я подыхаю с голоду.
Забегаловка уставлена искусственными цветами, на столах клеенчатые скатерти, а из радио вопят горячие хиты семьдесят третьего. Здесь неплохо, решает для себя Сэм, когда им приносят ароматную горячую еду. Хант напротив вгрызается в цыпленка с таким видом, словно голодал неделю, и Сэм прячет усмешку, утирая салфеткой рот. Хант берется за свою кружку пива и немного морщится, глядя на разбитые костяшки.
– Марк МакФлинн был хотя бы в сознании, когда ты с ним закончил? – вырывается у Сэма, который просто больше не может удерживаться от этого вопроса.
– Утри сопли, Дороти, он выживет, – равнодушно отвечает Хант. – Черт подери, как не вовремя! Придется ждать, когда Бойл оклемается, чтобы с ним потолковать. Возможно, он не посвящал МакФлинна во все свои дела и шотландский подонок действительно не знает, кто из приятелей Бойла остался на свободе.
– Ты ничего не добьешься, – говорит Сэм. – Я просмотрел архивы, полицейские уже допрашивали парней из банды Бойла, двое из них умерли в ходе этих допросов, и из них не удалось вытянуть ни слова. Ты попусту теряешь время.
– О, так может, у тебя есть идеи получше, умник? Давай, просвети меня, не терпится услышать!
– Вообще-то, у меня есть одна идея, – говорит Сэм. – Мы можем работать под прикрытием, под видом заключенных. Наблюдать за Бойлом, узнать, с кем он общается и чем живет, следить за каждым его шагом, и рано или поздно он выведет нас на преступников. Я уверен в этом, слишком многие нити на нем завязаны.
– Ни за что, – коротко говорит Хант, залпом допивая свое пиво.
– Шеф, послушай… – начинает Сэм, но Хант не позволяет ему закончить, со стуком обрушивая пустую кружку на стол.
– Какую часть «ни за что» ты не понял, Тайлер? – раздраженно спрашивает он. – Я сказал, никогда, нет, этому не бывать, только в моем участке! Не смей больше обсуждать со мной это, вопрос закрыт!
Он не глядя кидает деньги за обед на стол, снимая со спинки стула свое пальто, Сэм тоже рассчитывается и торопливо идет вслед за Хантом, раздосадованный и удивленный.
В участке их встречает утомленная мозговым штурмом команда. В их взглядах, обращенных на старших детективов, читается надежда.
– Ну как, шеф, вы задали трепку этому Бойлу? – спрашивает Карлинг. – Есть результаты?
– Полный крах, Раймондо, – говорит Хант, и детективы заметно мрачнеют. – Эта линия расследования бесповоротно зашла в тупик. Что у вас?
Они обсуждают детали дела и копаются в бумагах до самого вечера, но не получают никакого результата. Сэм идет в паб вместе со всеми, оттягивая момент, когда ему придется возвращаться назад в свою квартиру, где он будет один и беззащитен против призраков, наполняющих его мир с наступлением ночи. Детективы смотрят по телеку спорт, горланят и перебрасываются низкосортными шуточками, сопровождая их взрывами смеха, Сэм сидит у барной стойки, накачиваясь скотчем и чувствуя себя более чужеродным здесь, чем когда-либо прежде.
– В чем дело, брат? – спрашивает Нельсон, протягивая ему следующий стакан.
– Я думаю, что совершил ошибку, когда вернулся сюда, – говорит Сэм.
Вот так вот запросто. Сэму плевать, что Нельсон не понимает, о чем он говорит, Нельсон будет слушать его и давать советы, покуда Сэм платит за свою выпивку.
– Никогда не поздно все изменить, – говорит Нельсон, доверительно наклоняясь к нему. – Хорошенько подумай о том, чего на самом деле хочешь, и добивайся этого.
Сэм хмыкает, делая глоток, и говорит:
– Хотел бы я, чтобы все было так просто, Нельсон.
Рядом с ним останавливается заметно наподдавший Хант, который окидывает его скептическим взглядом и говорит:
– Только не смей пить молоко с такой рожей, Тайлер, оно непременно скиснет от твоего вида.
Он хватает Сэма за плечо своей лапищей и силой усаживает его за стол в углу, садится напротив, знаком подзывает Нельсона и кричит:
– А ну-ка, подлей еще нашему парню, он никак не дойдет до нужного состояния!
– Прости, не могу разделить вашего веселья, – с сарказмом говорит Сэм. – Похоже, меня одного здесь по настоящему беспокоит, кто стоит за ограблением на Гамильтон-роуд и что мы можем сделать, чтобы помешать этому повториться.
– Ты слишком много думаешь, Тайлер, в этом твоя проблема, – не вполне трезво говорит Хант, постукивая Сэма пальцем по виску, тот раздраженно морщится и отбрасывает его руку в сторону. – Мы работали над этим гребанным ограблением весь день, теперь мы имеем право расслабиться. Верно я говорю, парни, мы ведь можем позволить себе расслабиться? – кричит он в толпу подвыпивших детективов, и ответом ему становится одобрительный гул голосов. Хант самодовольно смотрит на Сэма, словно выиграл у него спор.
– Какой прок от того, что мы работаем весь день, если мы застряли в исходной точке? – раздраженно спрашивает Сэм. Он хватает Ханта за руку, лежащую на столе, и говорит быстро, почти шепотом: – Послушай, шеф… Пожалуйста, просто дай мне попытаться. Бойл наш единственный шанс, но он не сработает, только не твоими методами. Если бы мы могли…
– О, да заткнись! – восклицает Хант, отнимая руку, в его голосе мешаются злость и досада. – Опять ты о своем прикрытии. Ты не понимаешь, правда? Так вот, я разъясню тебе, умник: это тюрьма! Кого из моих детективов ты собираешься засадить туда, чтобы шпионить за Бойлом? Ты представляешь, чем это может обернуться, если заключенные узнают, что рядом с ними переодетый коп? Это смертный приговор, Тайлер. И даже если, заметь, Тайлер, я сказал слово если, даже если этого не произойдет, ты представляешь, что такое жизнь арестанта в тюрьме? Тому, кто пойдет туда под прикрытием, придется покупать новую задницу прежде, чем он успеет вытянуть из Бойла слово «отъебись»!
– Я могу пойти под прикрытием, – говорит Сэм, и Хант ржет до тех пор, пока не понимает, что Сэм не шутит.
– Я знаю, что тебе всегда нравились жесткие штучки, Дороти, но поверь мне, это слишком даже для тебя, – отрывисто бросает он.
– Ты пойдешь со мной, – говорит Сэм, и прежде, чем Хант успевает отойти от шока, вызванного этим неслыханным предположением, и дать Сэму кулаком в нос, Сэм поспешно добавляет: – Как конвойный. Будешь держать руку на пульсе и придешь мне на выручку, если дело запахнет жареным, что скажешь?
– Я уже все сказал, Сэм, – говорит Хант, глядя на Сэма, как на неизлечимо больного. – Нет.
Больше они к этому разговору не возвращаются.
* * *
Следующая неделя оказывается напряженной и бессмысленной. Они хватаются за все подряд, пытаясь нащупать хоть малейшую зацепку, но грабители словно в воду канули. Сэм ходит невыспавшимся и злым, его персональные демоны возвращаются, чтобы мучить его по ночам. «Ты сделал ошибку, Сэм, – говорят они. – Зачем ты вернулся, если ничего не можешь здесь изменить?» Сэм здесь чужой, он знает это, знал с самого начала. И с самого начала его стена из правил и нерушимых законов, которой он оградился от этого безумного мира, начала давать трещину, рушиться по кирпичику с каждой вещью, которую Сэм делал вопреки своим принципам, поддавшись настойчивости Ханта или просто потому, что так было проще для него самого. Иногда ему казалось, здесь он прогнил изнутри, и ему больше не было места и там, в две тысячи шестом, с его новой двойной правдой, не было просто потому, что Джин Хант каждый день совершал вещи, которые не должен делать полицейский, и Сэм позволял ему. И теперь он словно застрял между этими двумя мирами, нигде не чувствуя себя так, словно находится на своем месте.
В конце недели, уставший от бесплодных поисков и собственного бессилия, уставший бороться со своими внутренними демонами, Сэм бросает все и едет в Гайд, чтобы повидаться с Фрэнком Морганом. Они договариваются встретиться в парке Виктория. Когда Сэм приезжает, Морган уже дожидается его на скамейке, кормя голубей. Птицы разлетаются при приближении Сэма, хлопая крыльями, и Морган провожает их долгим взглядом.
– Итак, ты понял свои заблуждения? – спрашивает он, когда Сэм садится рядом с ним, нервозно растирая ладони. – Хочешь вернуться обратно в Гайд?
– Это вы заблуждались, когда хотели позволить четверым детективам умереть, чтобы что-то кому-то доказать, – жестко говорит Сэм. – Я пришел сюда не за этим.
– Так зачем ты пришел? – спокойно спрашивает Морган, кажется, совершенно не задетый резким ответом Сэма.
– Когда я принес вам те записи с доносами на Ханта… – нерешительно начинает Сэм, – я говорил вам, что этот мир, что он не настоящий, что на самом деле я попал в аварию в две тысячи шестом и нахожусь в коме.
Он замирает, подбирая слова, не зная, как продолжить.
– Припоминаю, – вежливо говорит Морган. – Так это прошло, теперь все в порядке?
– Не совсем, – выдыхает Сэм. – Послушайте, когда вы пытались доказать мне, что моя жизнь здесь реальна… Вы привели меня к могилам. Вы рассказали мне, что мои родители погибли, и показали мне их могильные камни. Я имею в виду, неужели это все? Неужели вы не могли показать мне что-то… что-то из жизни? Дом, в котором я живу, моих друзей, родных, девушку… Что угодно, что доказало бы мне, что здесь у меня действительно была – есть – жизнь.
Некоторое время Морган ничего не отвечает, и Сэм уже думает, что он не собирается с ним разговаривать, но тот все-таки говорит:
– Сэм, я думаю, что тебе нужно показаться врачу, возможно, ты серьезно болен, та авария…
Его голос звучит немного надтреснуто, будто бы он сдерживает сильные эмоции, и Сэм смотрит на него с интересом.
– Так вы расскажете мне, кто такой Сэм Уилльямс? – перебивает Сэм, делая ударение на фамилию, которая перекатывается на языке незнакомо и чуждо.
– Я не знаю, могу ли говорить тебе что-либо, если твоя память повреждена. Врачи могли бы помочь… – начинает Морган.
– Вы, верно, шутите, – отрывисто говорит Сэм. – Я не собираюсь идти в госпиталь и рассказывать им, что я в коме в две тысячи шестом, у меня нет желания провести остаток жизни в комнате с белыми стенами. Я просто пытаюсь отыскать правду.
– Если ты хочешь правду, – говорит Морган, – то слушай. Я был очень дружен с твоим отцом. После смерти твоих родителей ты жил у своей тети, но когда ты вырос, то захотел самостоятельности и съехал от нее. В поисках работы ты пришел ко мне, и я дал тебе возможность служить в полиции. Ты всегда был смышленым малым, быстро схватывал, дорос до детектива–инспектора, и это задание с Хантом было тем, что отделяло тебя от должности старшего детектива–инспектора. У тебя есть небольшой дом на Кларендон-роуд. Послушай, я плохо знал тебя вне работы, поэтому не знаю, что еще можно рассказать, но все в участке тебя любили и уважали, и я тоже, поэтому пожалуйста, Сэм, хватит этих игр. Я был неправ, рискуя жизнями людей Ханта, я признаю это. Но я стар, и сейчас, уходя на пенсию, я хочу, чтобы ты стал тем, кто займет мое место. Но и это не вся правда. Я по-настоящему беспокоюсь за тебя, мы все беспокоимся. Я не знаю, что за жизнь у тебя была вне работы, но работа была для тебя почти как дом. Пожалуйста, Сэм, я прошу тебя, вернись домой.
– Я… я не могу, Фрэнк, – говорит Сэм, его руки немного дрожат, потому что голос Моргана звучит искренне, ему хочется поверить, но Сэм знает, что не сможет сделать этого еще раз, не сможет опять начинать все заново. – Простите, я должен идти. Меня ждут дела.
Он выходит из парка быстрым шагом и так ни разу не оглядывается назад до тех пор, пока парк, скамейка и Фрэнк Морган не остаются далеко позади.
На обратной дороге в Манчестер начинается дождь, крупные капли срываются с тяжелого серого неба и падают на ветровое стекло. Сэм крутит переключатель радио, пытаясь отвлечься.
«Сэмми, мальчик мой, – говорит радио сквозь помехи. – Это я, твоя мама. Я… я не, знаю, зачем ты сделал это, но мне так ужасно больно, Сэм, так больно видеть, что ты с собой сделал. Пожалуйста, вернись домой».
Сэм дергается, вырубая радио, машина виляет в сторону на мокрой дороге, и встречный грузовик оглушительно гудит, едва не врезаясь в автомобиль Сэма.
– Мудила! – кричит ему водитель сквозь дождь, высовываясь из окна.
Сэм судорожно вцепляется в руль, выравнивая автомобиль и тяжело дыша от внезапного прилива адреналина. Какого черта, думает он про себя, какого черта он едет сейчас в единственное место, куда его никто не просит вернуться.
Филлис связывается с ним по рации, когда он только-только пересекает черту города.
– Не заезжай в участок, Сэм, поворачивай сразу же на Бридж-стрит, – говорит она. – Там новое ограбление, шеф рвет и мечет.
Дождь уже хлещет вовсю, когда Сэм приезжает на Бридж-стрит. Несмотря на плохую погоду и приближающийся вечер, улица полна народу. Сэм видит припаркованный на обочине форд Ханта и останавливает свою машину неподалеку, торопясь в здание банка. Он показывает свой значок полицейским у дверей и входит внутрь.
Картина здесь очень напоминает то, что Сэм видел на Гамильтон-роуд: четверо работников банка и трое посетителей находятся за стеклом в операционном зале, связанные и застреленные. Когда Сэм находит комнату с сейфом, то видит, что сейф пуст, на полу рядом с ним лежит юноша с аккуратно простреленным черепом и нелепо раскинутыми руками, на дальней стене красуются буквы DB, намалеванные красной краской. Над телом стоят Хант, Карлинг и Скелтон, изучающе разглядывая его.
– Где ты шляешься, Тайлер? – набрасывается на Сэма Хант, едва увидев его на пороге. – У нас тут восемь трупов. Этот город захлебнется в преступности, если все копы будут такими же безответственными, как ты.
– Прости, не очень хорошо себя чувствовал, заезжал в аптеку, – врет Сэм, чувствуя, что это не лучшее время, чтобы сообщить Ханту, что ездил повидаться с детективом из Гайда.
– О, надеюсь теперь ты чувствуешь себя лучше, зная, что мы проглядели чертово ограбление века! – саркастично восклицает Хант. – Проклятье, завтра все газеты будут пестреть статьями о возвращении Дэниэла Бойла. Нам придется выступать перед прессой, этими чертовыми стервятниками.
– И что ты ответишь им, когда они спросят, что делает полиция? – спрашивает Сэм, но Хант одаряет его взглядом настолько убийственным, что Сэм предпочитает заткнуться.
На этот раз Хант не торопится убраться в участок.
– Разберите это место по кирпичику, если потребуется, – говорит он своей команде. – Мне нужно что угодно, любая зацепка, которая наведет нас на след. Марш, марш, за работу!
– Будет сделано, шеф! – бодро говорит Крис и поворачивается к Сэму: – Итак, с чего начнем, босс?
– Отпечатки пальцев в районе сейфа, гильзы на полу, следы от обуви, – монотонно перечисляет Сэм, оглядываясь вокруг, пока его взгляд не падает на кровавые буквы. – Постой, краска! Нам нужен эксперт, чтобы определить точный состав. Если это редкий вид краски, мы можем попытаться отследить покупателей, но это дает нам очень маленький шанс, потому что им не нужно закупать ее в промышленных масштабах, чтобы рисовать на стене пару букв после каждого ограбления.
Это оказывается чертовски долгий вечер, который включает в себя осмотр места преступления под руководством Сэма, распугивание журналистов в исполнении Ханта и много беготни и разговоров со стороны всех остальных. Когда Сэм возвращается домой, его сил хватает только на то, чтобы рухнуть в кровать и заснуть, и на удивление этой ночью он спит крепко, ни разу не просыпаясь.
* * *
– Ты полный профан по части осмотра места преступления, – сообщает ему Хант, когда Сэм приходит на следующее утро в участок. – Пришло заключение эксперта по отпечаткам. У них нет ничего, ноль, пусто! Мне нужны зацепки!
– Я не могу дать тебе зацепок, если эти грабители не оставляют следов, – раздраженно говорит Сэм.
– Чушь! Не бывает преступников, которые не оставляют следов.
– Но у нас есть один след, – говорит Сэм, – и если только ты позволишь мне…
– Стоп! – кричит Хант, предостерегающе поднимая руку. Сэм оглядывается вокруг и замечает, что остальные детективы в комнате замерли и внимательно прислуживаются к их разговору. – В мой кабинет, живо!
В кабинете Хант ощутимо прикладывает его о стену, схватив за лацканы куртки. Краем глаза Сэм видит, что за стеклом полицейские наблюдают за тем, как Хант его мутузит, и обмениваются ухмылками и шуточками. Сэм морщится, хватая Ханта за руки и пытаясь высвободиться из захвата, но тот держит крепко, наклоняется к нему и яростно шипит:
– Я не знаю, почему эта идея так засела тебе в голову, Тайлер, но поверь мне, сейчас не лучшее время играть у меня на нервах, особенно после того, как я провел все утро, общаясь с чертовой прессой. Но я повторю тебе, снова, немного громче, на случай, если с первого раза ты недопонял. Итак, НЕТ! – оглушительно орет он Сэму в лицо, брызжа слюной и для убедительности прикладывая его затылком о стену. – Черт побери, нет! Я не собираюсь отпускать одного из моих детективов в тюрьму под прикрытием арестанта, как овцу под волчьей шкурой в стаю голодных волков, тебе ясно? Потому что волки чуют овец. Потому что это слишком большой риск, а я не собираюсь рисковать жизнями своих детективов. Даже твоей, Тайлер, хотя, видит Бог, ты та еще заноза в заднице и это сделало бы мое существование намного проще.
Закончив на этой проникновенной ноте, он наконец отпускает Сэма из захвата. Получив свободу, Сэм с силой толкает Ханта в грудь, и от неожиданности тот делает несколько шагов назад, пошатнувшись. Сэм идет следом, возмущенный, и тыкает в Ханта указательным пальцем:
– Ты, Хант, просто боишься рискнуть, вот о чем все твои многословные речи! – обвиняющим голосом говорит он. – Но я скажу тебе, почему так зациклился на этой идее: потому что у нас уже пятнадцать трупов. Пятнадцать, Хант, считая Сьюзен Райт! И мы не делаем ничего! И ты просто дожидаешься, когда Дэниэл Бойл в тюрьме оклемается настолько, что ты сможешь отдубасить его на славу, не рискуя убить его первым же пинком, но я уже говорил тебе, это ничего не даст! Сейчас самое подходящее время, чтобы пойти под прикрытием, пока Дэниэл Бойл болен и уязвим, пока к нему можно подобраться на его же территории. Пока трупов не стало двадцать, шеф, мы должны действовать!
Они яростно сверлят друг друга глазами, Сэму кажется, сам воздух потрескивает от напряжения в перекрестии их взглядов.
– Каков в точности твой план? – наконец раздельно спрашивает Хант, и Сэм чуть слышно выдыхает, борясь с самодовольной улыбкой, потому что победа еще не окончательна и ему слишком рано демонстрировать превосходство.
– Я отправлюсь в тюрьму под видом арестанта, – говорит он. – Мы придумаем для меня подходящую легенду и попросим Тома Мортона помочь провернуть все так, чтобы никто ничего не заподозрил. Охранники в тюрьме тоже не должны ничего знать, чем меньше людей знает, тем лучше для нас. У них там камеры на двоих, так что мы попросим Мортона поместить меня в одну камеру с Бойлом…
– Бойл размажет тебя по стенке, – коротко говорит Хант.
– Ты забываешь, что Бойл сейчас не в лучшем своем состоянии, я смогу с ним справиться, если возникнет такая необходимость.
– Он не в лучшем состоянии после драки заключенных, – с нажимом произносит Хант. – Если ты попадешь в одну из них, тебя прихлопнут как муху и не заметят.
– Мы попросим Мортона усилить под каким-нибудь предлогом охрану, пока я буду там, – пожимает плечами Сэм. – И, как я уже говорил, ты тоже можешь пойти туда под прикрытием, под видом конвойного, и вытащить меня в случае, если что-то пойдет не так.
– О, прекрасно, теперь ты перекладываешь всю ответственность на меня! – закатывает глаза Хант.
– Потому что я доверяю тебе, – твердо говорит Сэм, глядя Ханту прямо в глаза, будто бы приманивает дикого зверя, когда очень важно не прерывать зрительный контакт. – И я уверен, что если мы сделаем это вместе, сообща, у нас все получится. Я подберусь к Бойлу, и так или иначе он выведет нас на преступников. Что скажешь, шеф?
Хант тяжело садится за стол и мрачно закуривает, у него такой вид, словно весь мир вдруг опустился ему на плечи.
– Я поговорю с Мортоном, – наконец произносит он, и Сэм готов прыгать от радости. – Но Сэм, если что угодно, какая-нибудь малость, мельчайшая ерунда пойдет не так, мы немедленно вытаскиваем тебя оттуда. Слишком большой риск.
Что-то есть в словах Ханта такое, что улыбка превосходства на лице Сэма так и не появляется.
Когда они выходят из кабинета, Хант делает два звучных хлопка в ладоши, привлекая внимание детективов, и те окружают их с Сэмом, готовые выслушивать указания.
– Давайте смотреть правде в глаза, – мрачно начинает Хант. – У нас нет зацепок. Мы теряем время, но не приближаемся к поимке этих мерзавцев. Пришло время сменить тактику. Похоже, наша единственная зацепка – это Бойл, который не собирается так запросто раскалываться. Поэтому нам остается только подобраться к нему на его же территории. План таков: один из наших детективов отправится в тюрьму под видом заключенного, чтобы следить за каждым шагом Бойла и вывести его на чистую воду. Несколько других обеспечат этому детективу защиту под видом конвойных. Что скажете?
Детективы переглядываются друг с другом, обмениваясь такими взглядами, словно думают, что Хант сошел с ума.
– И кто будет изображать арестанта? – ошалело спрашивает Крис, округлив глаза и даже переставая на время жевать свою жвачку.
– У нас есть доброволец, – говорит Хант, похлопывая Сэма по плечу, и тот растягивает губы в деревянной улыбке.
– Лучше пожалей свою задницу, босс, – говорит Карлинг, обращаясь к Сэму. Он делает руками неприличный жест, изображая акт совокупления, и разражается лошадиным смехом, к нему присоединяются остальные детективы. Энни посылает Сэму жалостливый и обеспокоенный взгляд.
– Заткнись, Раймондо, – говорит Хант. – Это будет твоя прямая работа – охранять задницу Тайлера, и я очень рассчитываю на то, что ты ее не провалишь.
Позднее Хант подзывает Сэма к себе и говорит, что Том Мортон сам приедет к ним в участок в конце дня, после работы, чтобы обсудить все детали, потому что им лучше сейчас не светиться в тюрьме, если они твердо решили исполнить задуманное. Сэм кивает, и остаток дня они не разговаривают об этом больше необходимого, только уединяются один раз в кабинете Ханта, чтобы обсудить прикрытие для Сэма.
– Ты будешь мелким жуликом, ограбившим продуктовый магазин и застрелившим в панике продавца, – говорит ему Хант и быстро продолжает, видя, что Сэм собирается протестовать: – Поверь мне, на что-то большее ты не тянешь. Мы не будем менять твое имя, оно и так никому не известно, зато у тебя не будет лишнего повода запутаться и выдать себя. Со мной все будет немного сложнее, потому что многие из тех, кто находится сейчас в тюрьме Манчестера, лично со мной знакомы. Но я договорюсь с Мортоном, чтобы всех их изолировали или перевели в другой сектор тюрьмы на то время, пока мы будем там. Тебя доставят в тюрьму в обычном порядке, вместе с остальными заключенными, поместят в камеру с Бойлом, и после этого не рассчитывай на поблажки. Ты будешь в точности одним из них, и все вокруг будут обращаться с тобой соответственно. Я, Раймондо и Крис будем приглядывать за тобой по очереди под видом конвойных, но не станем вмешиваться без острой необходимости. Вопросы?
– Как мы будем обмениваться информацией? – спрашивает Сэм. – В случае если мне нужно будет что-либо тебе сообщить?
– Это я беру на себя, – говорит Хант. – Кроме того, мы можем устроить тебе свидания, скажем, с Картрайт, в дни посещений, она будет изображать твою девушку, которая навещает в тюрьме такого жалкого типа, как ты. В крайнем случае, напиши ей романтическое письмо и передай через охрану, это будет сигнал, что у тебя есть сведения, которыми ты хочешь поделиться.
Сэм кивает, и больше до конца дня они к этой теме не возвращаются.
Когда рабочий день заканчивается и все начинают расходиться, Энни отзывает его в сторону и спрашивает:
– Сэм, неужели это единственный способ найти этих грабителей? Это так опасно. Ты знаешь, они убьют тебя, если догадаются, что ты полицейский. Представь, как они, должно быть, относятся к копам, сидя там, за решеткой.
– Я знаю, – говорит Сэм. – Но у меня хорошее предчувствие на этот счет, я думаю, у нас все получится. Энни, милая, не переживай обо мне, ладно? Все будет хорошо.
Он берет ее нежное лицо в ладони, ободряюще улыбаясь, и ему кажется в этот момент, что эта улыбка могла бы убедить и его самого. Энни улыбается ему в ответ, так, что проступают ее замечательные ямочки на щеках, хотя беспокойство из ее глаз так и не уходит. И Сэм думает, что вот прямо сейчас, если он слегка наклонится, чтобы поцеловать ее, она позволит ему, несмотря на то, что все между ними так неясно в последнее время, несмотря на то, что со всеми своими кошмарами и психозами Сэм боится, что не сможет выполнить обещание, которое дал ей, не сможет остаться здесь навсегда. Он чуть склоняет голову, приближаясь к Энни, а она чуть приподнимается на носочках, когда тянется к нему в ответ, слегка приоткрывая свой аккуратный маленький рот.
– Кончайте миловаться, голубки, Мортон уже здесь, – рявкает Хант, выглядывая в коридор, и они испуганно отпрыгивают друг от друга. – Тайлер, мы ждем только тебя.
– Пока, Энни, – говорит Сэм и улыбается ей на прощание ласково и ободряюще, а затем скрывается за дверью вслед за Хантом.
Мортон уже сидит за столом в кабинете Ханта, когда Сэм заходит внутрь. Они обмениваются рукопожатиями, и когда все рассаживаются, Мортон говорит:
– Джин немного ввел меня в курс дела, и я хочу сказать следующее. Детектив-инспектор Тайлер, вы либо глупы, либо невообразимо отважны, если готовы пойти на такой шаг.
– Скорее первое, чем второе, – вполголоса фыркает Хант.
– Но если отговаривать вас бесполезно, – продолжает Мортон, – то я готов оказать посильную помощь. Другие офицеры тюрьмы ничего не должны знать, я согласен с этим решением. Но я составлю расписание детективов, которые будут изображать надзирателей, таким образом, чтобы кто-то из них всегда был поблизости от вас. Поскольку время играет здесь ключевую роль, мы можем доставить вас в тюрьму завтра утром. Я уже отдал кое-какие распоряжения по поводу перевода заключенных, имевших дело с Джином, в другие отделы тюрьмы, так что это не будет проблемой. Мы поместим вас в одну камеру с Бойлом. Его уже перевели из медицинского отсека в камеру, но его здоровье по-прежнему слабо, он не будет представлять для вас опасности. Однако в камерах заключенные проводят несколько часов свободного времени в течение дня и всю ночь после отбоя, в остальное время вам придется питаться, гулять, работать и проводить время вместе с другими заключенными. Я прошу вас быть с ними предельно осторожными. Я усилю охрану, насколько это возможно, но вы должны твердо уяснить, что никто не должен узнать в вас полицейских. Они убьют вас, в лучшем случае. В худшем – устроят бунт, мы не можем позволить этому произойти. Это мое единственное требование. Вы сделаете все, что от вас зависит, чтобы поддержать легенду. Когда все закончится, мы вывезем вас всех из тюрьмы быстро и без шума, и ничего из этого не будет предано широкой огласке. По рукам?
Сэм и Хант обмениваются короткими взглядами и соглашаются, потому что правило не выдать себя ни при каких обстоятельствах и так было частью их плана с самого начала. Они еще некоторое время остаются в кабинете Ханта, обсуждая детали, распивают завалявшуюся у Ханта бутылку виски, а затем готовятся расходиться по домам.
– Мой вам совет, детектив-инспектор Тайлер, – говорит Мортон, пожимая Сэму руку на прощанье, – хорошенько выспитесь сегодня и наберитесь сил, потому что они вам еще понадобятся. И что бы ни происходило, когда вы окажетесь там, ни в коем случае не бойтесь, потому что они как собаки, они чуют страх. Удачи вам.
От слов начальника тюрьмы у Сэма по спине расползаются мурашки, но он находит в себе силы улыбнуться, пожимая руку Мортона в ответ, и сказать:
– Спасибо, сэр, я это учту.
Он пытается поймать взгляд Ханта, но тот выглядит непривычно задумчивым и не смотрит на Сэма в ответ.
Ночью Сэм долго ворочается в кровати, пытаясь уснуть, слишком взволнованный предстоящим днем. В глубине души ему сильно не по себе, но вместе с тем он уверен как никогда в жизни, что поступает правильно, что это их единственный шанс разоблачить тех грабителей, спасти жизни людей, сделать какое-то отличие. Сэм не знает, почему это так важно для него – доказать себе и остальным, что он имеет здесь какое-то значение, что он может изменить этот мир к лучшему, даже если на другой чаше весов находится все остальное.
– Ты боишься, Сэм, – раздается детский голос над его кроватью, и Сэм цепенеет, впиваясь в подушку до боли в пальцах, оттягивая момент, когда ему придется обернуться и столкнуться с призраком взглядом. – Но это правильно, ты должен бояться. Потому что если ты умрешь здесь, Сэм, ты умрешь насовсем. Разве ты не хочешь вернуться домой, к своей мамочке?
– Проваливай! – орет Сэм, запуская подушку в сторону, откуда раздается детский голос. – Вон! Я ничего не боюсь!
Но когда он оборачивается, готовый столкнуться с ней взглядом, в комнате уже никого нет. Телевизор тоненько пищит, маленькая девочка ехидно улыбается ему с мерцающего экрана. Сэм поднимается с кровати и с мясом выдергивает провода из электрической розетки.
Автор: sister of night
Фандом: Жизнь на Марсе (UK) / Life on Mars (UK)
Жанр: Драма, Ангст, Детектив, Романс, Hurt/Comfort
Персонажи: Сэм Тайлер / Джин Хант
Тип: Слэш
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Предупреждение: текст содержит откровенные описания нетрадиционных отношений, сцены насилия, сомнительное согласие, ненормативную лексику, UST и тому подобные безобразия. Если Вам меньше 18 лет или вышесказанное противоречит Вашим убеждениям, пожалуйста, не читайте это.
Описание: Сэм Тайлер возвращается обратно в Манчестер тысяча девятьсот семьдесят третьего и задается вопросом, сделал ли он правильный выбор? А тут еще расследование загадочных ограблений приводит его прямиком в манчестерскую тюрьму, где ему придется изображать заключенного. И, слово всего этого мало, Джин Хант, его непредсказуемый босс, отправляется в ту же тюрьму, только под видом надзирателя. Сможет ли Сэм выжить в тюрьме и удастся ли команде детективов выяснить, кто стоит за ограблениями?
Дисклаймер: мир и оригинальные персонажи принадлежат Мэтью Грэхэму и ВВС, я только взяла поиграть.
Первая часть фанфика "Под прикрытием"
* * *
– Привет, Сэм. Давно не виделись, правда?
Маленькая дрянь стоит прямо перед его кроватью, сжимая в руках своего поганого клоуна. Сэм вопит и падает с кровати, путаясь в одеяле и чувствуя, как подскакивает пульс. Он забивается в угол, тяжело дыша, и говорит:
– Ты не настоящая. Ты – плод моего воображения.
Девочка подходит ближе, снова нависая над ним, и говорит:
– Бедный Сэмми. Ты так ничего и не понял, верно? Здесь все ненастоящее. Нам стоило таких трудов вытащить тебя отсюда, и посмотри, что ты наделал? Послушай, что ты натворил, Сэм.
Радио взвывает на высокой частоте, и сквозь хрипы и помехи доносятся слова:
«Сэм Тайлер, мужчина, тридцать семь лет. Поступил в госпиталь в критическом состоянии с серьезными ушибами, множественными переломами и повреждениями внутренних органов после попытки самоубийства. Последствия травматического шока удалось устранить, в настоящий момент состояние пациента можно охарактеризовать как стабильно тяжелое. Следующие двадцать четыре часа будут решающими и покажут, каким будет исход битвы врачей за его жизнь: улучшение состояния и возвращение в сознание, продолжительная кома или смерть. А теперь к другим новостям спорта».
Радио захлебывается в помехах, и Сэм подскакивает к нему в один прыжок.
– Нет, это не было самоубийством! – орет он, колотя по радио рукой. – Там все было не настоящим, тот мир был ошибкой! Я ничего не чувствовал!
Радио воет в последний раз и затихает. Сэм останавливается, тяжело дыша, и единственным звуком в комнате, кроме его тяжелого дыхания, становится теперь пронзительный писк телевизора. На экране маленькая девочка улыбается, рисуя крестики-нолики со своим игрушечным клоуном. Сэм падает на кровать и облегченно выдыхает, закрывая глаза и до боли надавливая ладонями на веки. Это значит, что она больше не вернется мучить его, только не этой ночью.
Когда он открывает глаза в следующий раз, в окно ослепительно светит солнце, а у него над головой разрывается телефон. Сэм приподнимается над кроватью, его рука, занесенная над телефонной трубкой, чуть подрагивает. Так не может больше продолжаться, думает Сэм, злясь на себя за это секундное колебание. Он не может продолжать бояться услышать с того конца провода эти монотонные больничные звуки, издаваемые индикаторами сердцебиения и машиной жизнеобеспечения, он сыт этим по горло. Сэм резко срывает трубку и прикладывает ее к уху.
– Слушаю.
– Тайлер, тащи свою задницу в участок, – отвечает трубка резким голосом Джина Ханта. – У нас дело.
Старший детектив-инспектор необычайно лаконичен, и что-то в его голосе заставляет Сэма понять, что дело обещает быть серьезным.
Форд Джина Ханта взвизгивает колесами и замирает, люди отскакивают в стороны, бросая на них дикие взгляды. Здание банка окружено копами, репортерами и зеваками. Джин Хант прокладывает себе дорогу в этом людском море, будто крейсер, методично раскидывая в стороны не успевших уйти с его дороги людей. Его команда движется следом, и Сэм чувствует, как к его лицу против воли прилипает извиняющаяся улыбка, которую он адресует каждому, попавшему под тяжелую руку Ханта.
В здании банка стоит духота, в липком воздухе висит запах пороха и чего-то еще, Сэм понимает, чего именно, когда они доходят до крошечной каморки со стеклянной дверью. Стекла в ней сейчас выбиты и переливаются на полу мелкой крошкой, и когда Сэм проходит вперед, чтобы заглянуть внутрь, к его горлу подступает тошнота: на полу в разных позах лежат люди, пять человек, работники банка, судя по форменной одежде. У всех связаны руки и завязаны рты, и все они застрелены. На полу расплываются еще не успевшие высохнуть кровавые пятна, жирные черные мухи ползают вокруг, погружая в них свои хоботки.
– Черт подери! – ругается Крис Скелтон, оглядывая страшную картину. – Только не говорите мне, что это…
– Ты еще ничего не знаешь наверняка, – обрывает его Хант, отступая от каморки и направляясь в следующую комнату, к сейфу. – Черт подери! – восклицает он, остановившись на пороге, и Сэм спешит следом, заглядывая начальнику через плечо.
Сейф распахнут настежь и пуст. В углу, привалившись к стене, полусидит молодая женщина, ее связанные руки сложены на груди в защитном жесте, а между бровей багровеет дырка от единственной пули. Стену над головой женщины украшают две кровавые буквы – DB, и Сэм недоуменно пялится на них до тех пор, пока Джин Хант с низким рыком не выходит из комнаты, направляясь к выходу из банка.
– Это все, ты уходишь? – кричит Сэм ему вслед. Хант останавливается, но не разворачивается к нему лицом, так что Сэму приходится разговаривать с его напряженной спиной. – Ты не собираешься все здесь осмотреть, опросить возможных свидетелей?
За какую-то секунду Хант стремительно разворачивается и сгребает его в охапку, прикладывая о стену с такой силой, что у Сэма искры летят из глаз.
– Ты еще не понял, Тайлер? – зло спрашивает он, встряхивая Сэма за шкирку, как котенка. – Все твои свидетели мертвы. Вот, смотри.
Он силой подтаскивает Сэма к каморке с разбитыми стеклами, и Сэм в ужасе хватается за деревянные перекрытия двери, не обращая внимания на врезающиеся в пальцы осколки, потому что какую-то секунду он уверен, что Хант собирается зашвырнуть его внутрь. Но тот отпускает, отступая в сторону, и Сэм разворачивается к нему, тяжело дыша, почти готовый броситься вперед, чтобы нанести ответный удар.
– Я знаю, чьих это рук дело, – вдруг говорит Хант, закуривая, и Сэм решает, что отплатить боссу можно будет и в другой раз. – Это сделал Дэниэл Бойл.
– Так ты уже во всем разобрался, можем брать плохого парня? – саркастично спрашивает Сэм, расправляя помятую Хантом куртку. – Можно сказать, что дело закрыто?
– Дело не будет закрыто до тех пор, – говорит Хант, глубоко затягиваясь и выдыхая в лицо Сэму клуб едкого сигаретного дыма, – пока я не пойму, как Дэнни Бойлу удалось застрелить шесть человек и ограбить банк, не выходя из окружной тюрьмы города Манчестер.
* * *
Когда они выходят из здания банка, репортеры окружают их со всех сторон, словно стервятники.
– Старший детектив-инспектор Хант, прокомментируйте, что происходит? Это имеет какое-то отношение к Дэниэлу Бойлу? Что намерена делать полиция?
– Уберите отсюда этих паразитов, – брезгливо бросает Хант первому попавшемуся полицейскому в форменной одежде, помогающему сдерживать напор толпы. – Осмотрите все вокруг еще раз и увезите тела.
– У полиции уже есть версии того, кто причастен к ограблениям? – спрашивает полноватый одышливый репортер, нагоняя их уже у самой машины. – Что вы намерены делать?
– Прямо сейчас я намерен заткнуть тебе рот своим кулаком, если ты не заткнешься сам, – говорит Хант, садясь в машину и захлопывая перед носом репортера дверь.
Крис и Рэй разражаются малоприятным смехом, и машина взвизгивает колесами, резко трогаясь с места.
– Кто такой Дэниэл Бойл? – спрашивает Сэм, разрывая повисшую в салоне машины тишину, пока они едут в сторону участка.
Рэй презрительно фыркает, качая головой:
– Откуда ты свалился, парень? До вас в Гайде, должно быть, доходит, как до жирафов. Какой коп может не знать про то, что творил в свое время Дэнни Бойл?
– Он грабитель, его банда орудовала в Манчестере и Ливерпуле четыре года назад, – сухо говорит Хант, игнорируя реплику Карлинга. – Нападали на небольшие банки и почтовые отделения, делали это быстро и без шума. Бойл совершал несколько ограблений подряд, оставлял свои инициалы на стенах из тщеславия, залегал на некоторое время на дно, а потом все повторялось снова. Их считали неуловимыми, потому что они не оставляли никаких следов. Ублюдки оставляли после себя только трупы, никаких свидетелей, никого живого.
– Это бойня, – вырывается у Сэма. Копы одновременно смотрят на него, Скелтон с жалостью, Карлинг и Хант – насмешливо, но Сэм уже не может остановиться. – Эти люди были безоружны и связаны. Та девушка сама открыла им сейф, и они все равно застрелили ее, они застрелили всех.
– Именно поэтому мы не остановимся, пока не загоним их, как бешенных псов, и не засадим в тюрьму на пожизненное, – выплевывает Хант, снося мусорные баки возле участка своим автомобилем.
В участке Хант первым делом запирается в своем кабинете и названивает оттуда в окружную тюрьму, чтобы узнать, не пропадал ли у них Дэнни Бойл. Сэм приказывает ребятам и приветливо улыбающейся ему Энни поднять старые записи на банду грабителей, а затем отзывает в сторону Криса.
– Если этот Бойл такой неуловимый, как его в конце концов поймали? – спрашивает он. – Это сделал Хант?
Скелтон задумчиво перекатывает во рту жвачку, очевидно припоминая тот случай, а затем качает головой:
– Нет, его схватила полиция Ливерпуля после одного из ограблений здесь, в Манчестере.
– Что Бойл сделал не так, где он наконец прокололся?
– Он оставил свидетеля, двадцатилетнюю пташку, – хмыкает Крис и добавляет: – Слепую. Сьюзен Райт. Она ничего не видела, но многое слышала, она дала нам верную наводку, и ублюдка поймали, как и еще троих из его банды. Если кто-то из них и остался на свободе, то нам об этом ничего не известно, потому что как ливерпульские копы ни наседали, никто из четверых не заговорил. Так или иначе, Бойл был их головой, без него ограбления прекратились.
– До сегодняшнего дня, – говорит Сэм, и Скелтону нечем это крыть.
– Дэнни Бойл по-прежнему в тюрьме, ровно там, где ему и положено быть, – рычит Хант, возвращаясь из своего кабинета и хлопая дверью с такой силой, что сверху сыпется штукатурка. – Подлый мерзавец.
Он стаскивает со спинки стула сэмову кожаную куртку и швыряет ему в руки.
– Шевелись, Тайлер, нас ожидает чудесная прогулка до тюрьмы. Там мы немного побеседуем с малышом Дэнни, сгладим острые углы…
Сэм не делает ни шагу, потому что ему не дает покоя одна мысль, имя, вскользь брошенное Скелтоном.
– Сьюзен Райт, где она? – спрашивает он, стараясь не замечать, как в груди начинает ворочаться дурное предчувствие.
Полицейские переглядываются между собой.
– Какого черта я должен это знать? – спрашивает Хант. – Она подсказала, где искать плохих парней, полиция выполнила свою работу, все остались довольны.
– Она единственный оставшийся в живых свидетель, – говорит Сэм. – Бойл оказался в тюрьме только благодаря ей. Скажи мне, Хант, у тебя не мелькнула мысль, что если кто-то решил возродить Дэнни Бойла и ради этого хладнокровно уничтожил шестерых человек, он не захочет отомстить ей?
* * *
Джин Хант ведет машину так, словно за ним гонятся черти, но он делает это всегда. Сэм откидывает голову на сиденье, чувствуя дурноту, и радио говорит:
«Ткани срастаются хуже, чем мы ожидали, нам придется увеличить дозы препаратов, иначе инфекция распространится дальше…»
Сэм дергается и подается вперед, резко вырубая радио, и перехватывает в зеркале заднего вида удивленный взгляд Ханта. Сэм спрашивает себя, сделал ли он правильный выбор. Он спрашивает себя, где он на самом деле: здесь, в семьдесят третьем году, страдающий от слуховых галлюцинаций, вызванных несчастным случаем, которого он даже не помнит, или там, в две тысячи шестом, умирающий на больничной койке после попытки суицида. И ему нестерпимо хочется сделать что-то, хоть что-нибудь, прямо сейчас, чтобы снова почувствовать себя живым.
Сьюзен Райт живет в маленьком домике на Брайтон-стрит. Они поднимаются по скрипящим деревянным ступеням и останавливаются напротив двери. Хант что есть силы молотит в дверь и кричит:
– Полиция, откройте!
Из дома не раздается ни звука, и Хант делает пару шагов назад, чтобы с разбегу высадить дверь плечом. Они вваливаются внутрь, и Сэм тянет куртку наверх, закрывая нос, потому что в доме стоит невыносимая вонь. Хант тоже поднимает воротник своего коричневого пальто и делает несколько шагов вперед, оглядываясь по сторонам.
Они находят тело Сьюзен в гостиной, распростертое на полу, и единственное повреждение, видное на первый взгляд – небольшая аккуратная дырочка между бровей девушки, по ее телу уже расползлись трупные пятна. Рядом лежит собака, светлый лабрадор, с простреленным черепом. Хант грязно ругается сквозь зубы, делая солидный глоток из своей фляги, а Сэм молча вываливается из квартиры и опирается на деревянный поручень крыльца, ожидая, когда дурнота отступит. В ушах нарастает искусственное дыхание машины жизнеобеспечения, и Сэм несколько раз встряхивает головой, пытаясь отогнать его прочь.
Хант выходит из дома некоторое время спустя, опираясь на поручень рядом с ним.
– Я позвонил, чтобы забрали тело, – говорит он, затягиваясь сигаретой. – Проклятье, они пристрелили даже ее собаку, гребанные мерзавцы.
Сэм ничего не отвечает, только бросает на Ханта мрачный взгляд исподлобья.
– Что? – раздраженно спрашивает Хант. – Технически, мы ничего не могли сделать. Ты видел тело? Она мертва уже несколько дней, поэтому даже если бы мы поехали сюда сразу после того, как нам сообщили об ограблении…
– Технически, – саркастично начинает Сэм, ставя ударение на это слово, – вы могли защитить ее. Включить в программу защиты свидетелей, это тебе о чем-нибудь говорит? Но ты этого не сделал, Хант, хотя у полиции были подозрения, что не все члены преступной группировки были пойманы, ты не сделал ничего, и теперь эта девушка мертва. И не говори мне, что полиция здесь ни при чем!
Сэм уже орет на Ханта, и тот сжимает челюсти так, что гуляют по скулам желваки, и его ноздри гневно раздуваются, когда он говорит:
– Прошло четыре года, Сэм. Как ты себе представляешь, что кто-то из моих людей будет четыре года присматривать за свидетелем по делу мерзавца, которого уже давно упекли в тюрьму?!
– Вы могли спрятать ее! Новый город, новое имя. Ради Бога, неужели никто здесь не знает, как это делать правильно?
– О, верно, ты один все знаешь лучше всех, умник, ведь вы все такие правильные в этом вашем чертовом Гайде! – рокочет Хант, нависая над ним. – Но я вот что тебе скажу, Тайлер. Этих мерзавцев уже упекли однажды только благодаря нам, и теперь мы сделаем это снова. Поэтому хватит причитать, словно баба, пора уже наконец заняться настоящим делом. Тащи свою задницу в машину, мы едем в окружную тюрьму!
– Это ничего не даст, – упрямо говорит Сэм. – Крис сказал мне, что полиции Ливерпуля ничего не удалось вытащить из этих парней. Ты думаешь, у тебя получится лучше?
– А ты в этом сомневаешься? – фыркает Хант, который кажется задетым самим фактом, что Сэм поставил его в один ряд с копами Ливерпуля. – Бойл запоет у меня, как недорезанный петух, которому наступили на яйца.
– Мы должны действовать осторожно, – возражает Сэм. – Понаблюдать за Бойлом в тюрьме, посмотреть, кто приходит повидать его, был ли выпущен на свободу кто-либо из тех заключенных, которые с ним общались. Нельзя спугнуть его. Нападения повторились четыре года спустя, это не случайность. Мы должны понять, что их спровоцировало, последовательно раскрыть всю цепочку событий, чтобы действовать наверняка. И быстро, потому что если этот подражатель копирует Бойла во всем, нас ждет сразу несколько ограблений, следующих одно за другим.
– О, рад, что ты это отметил! – с притворным восторгом восклицает Хант. – Раз уж у нас так мало времени, Тайлер, может быть, ты перестанешь наконец чесать языком и займемся делом?
Сэм пожимает плечами и возвращается к машине, потому что, видит Бог, бесполезно переубеждать Ханта, если он что-то твердо для себя решил. По дороге в тюрьму они не разговаривают: Хант свирепо ведет машину, а Сэм листает файл со старыми записями о банде Бойла, которые дала ему Энни, и свои собственные записи с комментариями экспертов, которые он успел наспех накарябать, пока они были в банке и осматривали место преступления.
В окружной тюрьме их встречает Том Мортон, который оказывается начальником тюрьмы и давним приятелем Ханта.
– Джин Хант, мой добрый друг, – говорит он, когда встречает их у ворот тюрьмы. – Ты, как я смотрю, молодцом, ни капли не изменился, по-прежнему нос по ветру и безошибочное чутье на мерзавцев. Половина моих подопечных здесь – твоя заслуга, я так тебе скажу.
Том Мортон высокий и худощавый, у него блеклые невыразительные глаза и губы настолько узкие, что делают его похожим на рептилию. Он еще далеко не старик, но что-то есть в его внешности, вызывающее ассоциации со старостью, что-то, слишком резко бросающееся в глаза в контрасте с вечно фонтанирующим агрессивной энергией Хантом.
Они обмениваются сердечными рукопожатиями, обнимаются, хлопая друг друга по спинам, и Сэм нетерпеливо оглядывается по сторонам, ожидая, когда Хант перейдет к делу.
– Сэм Тайлер, – первым говорит он, протягивая руку, когда Хант наконец оборачивается и открывает рот, чтобы представить Сэма своему приятелю. – Мы пришли увидеть Дэниэла Бойла, заключенного в окружную тюрьму города Манчестер четвертого марта тысяча девятьсот шестьдесят девятого года.
– Боюсь, вряд ли смогу устроить, этот Бойл та еще заноза в заднице, – говорит Том Мортон, разводя руками. – Вчера в шестом блоке заключенные устроили потасовку, Бойла сильно помяли, он отлеживается сейчас в медицинском корпусе.
– Плевать я хотел на его недомогание, мы помнем его только слегка сильнее, – говорит Хант, предвкушающе разминая кулаки. – Мы немного застряли в расследовании этого ограбления на Гамильтон-роуд, но что-то подсказывает мне, что после разговора с Бойлом у нас наметится прорыв.
– Извини, Джин, я бы рад помочь, – говорит Том Мортон, – но от Бойла сейчас мало толку, он почти не может говорить, ему повредили челюсть. Впрочем, ты можешь потолковать с Марком МакФлинном, его приятелем.
– МакФлинн, – задумчиво протягивает Хант, затем его лицо проясняется, – один из банды Бойла! Этот нам подходит. Что, кстати, с остальными двумя, мы можем допросить их?
– Погибли четыре года назад, драка заключенных, – сухо говорит Мортон. – Следуйте за мной, я проведу вас к комнате для допросов и прикажу привести МакФлинна.
Они идут по серым и извилистым, как катакомбы, коридорам тюрьмы довольно долго, но им не встречается никого из заключенных. Несколько тюремных офицеров в форменной одежде проходят мимо, приветливо улыбаясь Мортону и поглядывая на Ханта и Сэма с любопытством.
– Чувствуйте себя как дома, – говорит им Мортон, отворяя скрипящую железную дверь с врезанной дверцей-окошком и впуская их в комнату со столом и четырьмя стульями. Из освещения здесь единственная лампочка под самым потолком, стекло в которой давным-давно пожелтело от сигаретного дыма.
С этими словами он разворачивается и выходит за дверь неслышной, змеящейся походкой, очевидно, чтобы приказать привести к ним заключенного.
Сэм не может удержаться от смешка, услышав последнюю фразу Мортона, но садится тем не менее на ближайший стул. Хант бросает на него странный взгляд и затягивается сигаретой, нетерпеливо поглядывая на часы.
– Мы пропустили обед со всей этой кутерьмой, – раздраженно говорит он. – Закончим здесь поскорее и вернемся в участок, я возьму себе в столовой отбивную размером с мамонта.
Ты и сам как мамонт, думает Сэм, глядя, как Хант разминает костяшки пальцев в предвкушении предстоящего разговора с Марком МакФлинном. Доисторическое животное, свирепое и непредсказуемое, пережиток времени. Уму непостижимо, думает Сэм, что такие, как Джин Хант, до сих пор служат в полиции, стоя на страже безопасности и покоя городских жителей.
Ничего из этого Сэм, разумеется, не говорит.
Дверь открывается, и двое охранников вводят в комнату рыжеволосого МакФлинна, одетого в серую тюремную робу, усаживают его за стол напротив Ханта и Сэма и делают несколько шагов назад, к стене и в тень, замирая неподвижно, как каменные изваяния.
– Всегда недолюбливал шотландцев, – задумчиво произносит Хант, туша окурок в пепельнице на столе и изучающе глядя на МакФлинна. – Есть в вас что-то такое, что делает мразью каждого второго.
МакФлинн глухо рычит, исподлобья глядя на Ханта, и того эта реакция очевидно забавляет.
– Вот к примеру ты, МакФлинн, – говорит он, – твоя шотландская матушка разве не учила тебя, что убивать людей плохо? Надеюсь, твои сокамерники преподают тебе этот урок лучше, чем она.
– Я уже в тюрьме, чего вам еще нужно? – зло спрашивает МакФлинн, с ненавистью глядя на них обоих.
– Нам нужно знать, кто работает по вашей схеме, – говорит Сэм. – Преступления повторяются, это значит, что кто-то из банды остался на свободе и, переждав, когда страсти вокруг этого дела улягутся, принялся за старое. Нам нужны имена.
– Почему вы думаете, что кто-то из банды Дэнни остался на свободе? – спрашивает МакФлинн, передергивая плечами. – Кто угодно мог подстроить это, чтобы запутать полицию. Что ж, похоже, это удалось им на славу.
– Слишком много совпадений для подделки, – качает головой Сэм. – Тот же калибр оружия, та же методика при поиске объекта для грабежа, ограбление было продумано и спланировано идеально, так, как мог бы сделать только профессионал, кто-то, кто уже делал это раньше. Плюс, ничем не обоснованная жертва, девушка, которая помогала в поимке Бойла, убита в собственной квартире. Это преступление на почве мести. Слишком многие нити ведут к банде Бойла, потому мы и здесь.
МакФлинн чиркает зажигалкой, закуривая, и откидывается на стуле.
– Я рад бы помочь полиции, но мне ничего не известно об этом, простите, парни, – говорит он, разводя руками и ухмыляясь.
– Довольно! – взрывается Хант, с грохотом обрушивая руку на стол и выдергивая у МакФлинна изо рта сигарету. МакФлинн вздрагивает, и Сэм вздрагивает тоже. – Ты запоешь у меня, и запоешь немедленно, если не хочешь пожалеть, что вообще появился на свет!
Он хватает лежащую на столе руку МакФлинна и тушит об нее сигарету. Сигарета шипит, оставляя темный ожег на коже, МакФлинн воет дурным голосом, и Сэм отводит взгляд в сторону, морщась, будто бы от боли, будто бы это об его руку Хант тушит сейчас чертову сигарету.
– Кто был с вами?! – орет Хант, прикладывая МакФлинна лицом о столешницу, а затем еще раз, и еще один. – Кто участвовал с вами в ограблениях и не сел в чертову тюрьму? Говори, ну же, говори со мной, проклятый ублюдок!
Когда он останавливается, тяжело дыша, неотрывно глядя на МакФлинна, у того идет кровь из обеих ноздрей и рассеченной губы. Он сплевывает в сторону выбитый зуб, и это оказывается уже чересчур. Сэм со стуком отодвигает стул в сторону и не говоря ни слова выходит за дверь.
Оказавшись снаружи, он с силой проводит руками по лицу и волосам и упирается руками в колени, согнувшись и тяжело дыша, словно бежал без остановки три мили. Его тянет блевать, но вместо этого он опирается спиной о стену рядом с дверью, выравнивая дыхание.
«Лекарства сделали свое дело, инфекция отступает, – говорит голос в его голове, мешаясь со звуками, издаваемыми машиной жизнеобеспечения, вдох-выдох, вдох-выдох, и Сэму не хватает воздуха, потому что эта поганая штука дышит сейчас вместо него. – Ткани срастаются, но хуже, чем мы ожидали, тело не реагирует на внешние раздражители. Он в коме».
Сэм в коме, Сэм заперт в этом мире, потому что ему казалось, что он и правда может что-то изменить, может сделать здесь какое-то отличие. Позади него, за закрытой дверью, слышатся звуки борьбы и сдавленные стоны МакФлинна, но они доносятся до него словно издалека, они не такие громкие, как искусственное дыхание машины жизнеобеспечения.
Кто-то окликает его по имени, выдирая из этого психоза, и Сэм вскидывает голову, натыкаясь взглядом на Тома Мортона, который зовет его из дальнего конца коридора. Сэм цепляется за эту возможность сбежать подальше от двери, за которой Хант методично и жестоко выбивает ответы из заключенного, и подходит к начальнику тюрьмы.
– Вам не нравятся его методы, – говорит Мортон, кивая на запертую дверь, и это больше утверждение, чем вопрос.
– Их едва ли можно назвать цивилизованными, – кивает Сэм. – Вы не собираетесь вмешаться?
– А вы не собираетесь, детектив-инспектор Тайлер? – спрашивает в ответ Мортон, и Сэм прикусывает язык. – Его методы дают результаты, – говорит начальник тюрьмы секунду спустя, и это в точности та фраза, которой Сэм обыкновенно оправдывает Ханта в мысленных диалогах с собственной совестью.
– Все методы хороши, когда цель оправдывает средства, верно? – едко спрашивает он, выступая в этот раз для разнообразия на стороне совести, но Мортон лишь равнодушно пожимает плечами вместо ответа.
– Я могу посмотреть записи о заключенных из банды Дэниэла Бойла? – спрашивает Сэм, и начальник тюрьмы кивает, приглашая его пройти к архиву.
Заспанный смотритель тюремного архива недовольно роется в пыльных ящиках в поисках записей о банде Бойла, а затем обрушивает на стол перед Сэмом несколько коробок с бумагами за разные годы.
– Должно быть где-то здесь, – равнодушно сообщает он, и Сэм тяжело вздыхает, призывая все свое терпение и мысленно проклиная то, что рядом нет милой терпеливой Энни, которая могла бы помочь ему продраться через эти бесконечные записи, выполненные чьим-то небрежным корявым почерком. Или, еще лучше, компьютера с тюремными архивами и волшебной кнопкой «Поиск», которую он явно недооценивал, пока не застрял в семьдесят третьем.
Это, наверное, чистая удача, но нужные ему записи находятся довольно скоро. Он проводит в архиве еще некоторое время, сопоставляя найденную информацию между собой, а затем врывается к Мортону. Тот болтает все это время с архивариусом в соседней комнате, ожидая, когда Сэм закончит, чтобы в целости и сохранности привести его обратно к Ханту.
– Их намеренно убили здесь, в тюрьме, это не было просто дракой заключенных, – гневно сообщает он, тыкая листами из архива Мортону в лицо. – Четверо из банды Бойла, с тяжелыми повреждениями от побоев, через неделю после ареста. Двое из них погибли, не приходя в сознание. Никаких записей о других раненых в тот день.
– Чшш, – спокойно говорит Мортон, прижимая палец к своим узким губам и осуждающе глядя на Сэма, и тот на миг столбенеет под его невыразительным взглядом. – Поберегите дыхание, детектив-инспектор Тайлер. Я расскажу вам все, что вам следует знать.
Подслеповатый архивариус дружелюбно улыбается Мортону, провожая Сэма и начальника тюрьмы из архива и закрывая за ними дверь. Том Мортон приводит Сэма в свой кабинет, обставленный не без шика, по моде времени, и Сэм презрительно фыркает, оглядывая добротный лакированный стол из темного дерева, глубокое кожаное кресло, дорогой виски в серванте и щегольские сигары на столе.
– Располагайтесь, сэр, – говорит Том Мортон, кивая Сэму на темный кожаный диван у стены и опускаясь в свое кресло. – Виски, сигару?
Сэм отрицательно качает головой на оба предложения сразу, и Мортон пожимает плечами, мол, как угодно, а сам раскуривает сигару.
– Я еще не был начальником этой тюрьмы четыре года назад, когда к нам привезли Бойла и его банду, – неторопливо начинает он, выпуская клубы терпкого дыма. – Я был старшим руководящим офицером сектора «Б», а Бойла и его ребят определили в сектор «А», и так уж вышло, что я с ними никогда не сталкивался. Но слухи ходили по тюрьме, неприятные слухи. Банда Бойла нагоняла ужас на город долгие месяцы, люди боялись выходить из домов, оставлять своих детей играть на улицах. Поэтому когда грабителей наконец поймали, полиции нужны были доказательства, что это все, угроза полностью устранена, больше никаких нападений. Обстоятельства их поимки были смутными, в полиции не были уверены, что никто из банды не остался на свободе, они пытались выяснить все, что можно, у пойманных грабителей. Они в какой-то момент перестарались, вот и все. Остальное вам и самому известно. Что скажете, детектив-инспектор Тайлер? Не слишком-то загадочная история, верно?
– Полицейские перестарались на допросах, избив двоих заключенных до смерти, и вы говорите, что это в порядке вещей?! – спрашивает Сэм, повышая голос. – Суд приговорил их к пожизненному, а вы пошли дальше и привели в исполнение смертный приговор!
– Они принесли смерть многим другим людям, – жестко говорит Мортон, – не говорите, что они этого в конце концов не заслужили.
Сэм хватается за голову, которая давно уже идет кругом от парадоксального мышления людей, заполняющих этот мир, людей, которые в силу своего статуса отвечают здесь за чужие жизни, которые являются здесь законом и потому воображают, что сами они стоят над законом. И Сэм в сотый, наверное, раз цепляется за правила, нормальные правила цивилизованного человеческого общества, как за спасительную соломинку.
– Правосудие не работает таким образом, мистер Мортон, – говорит он. – Вы не можете решать, чего заслужили или не заслужили эти люди, это решает судья и присяжные, а вы обязаны только приводить их решение в исполнение. Поэтому полицейские, которые избили заключенных до смерти, заслуживают наказания не меньше, чем рядовые преступники.
– Дело давнее, дело темное, – разводит руками Мортон, пожимая плечами. – Виновных уже не найти, но вы ведь приехали не за этим, верно? Кстати, вы еще не надумали проведать своего старшего детектива-инспектора?
Сэм ругается сквозь зубы, потому что до него вдруг доходит одна вещь, которая дошла до Мортона уже давно, судя по той ироничной улыбке, в которой на мгновение искривляются его змеиные губы, пока он наблюдает за сменой эмоций на лице Сэма. Он оставил Ханта выбивать из шотландца информацию… сколько времени назад? Полчаса, час? Достаточно для того, чтобы превратить его в отбивную. Только вот история содержания под стражей ребят из банды Бойла как нельзя более наглядно свидетельствует о том, что такими методами он вряд ли чего-либо добьется. И Сэм, который даже не попытался его остановить, который просто ушел, еще читает Мортону мораль по совершенно аналогичному случаю.
– Я буду рад показать вам обратную дорогу, детектив-инспектор Тайлер, – говорит Мортон.
Когда они возвращаются в маленькую комнату для допросов, МакФлинна и двоих охранников там уже нет. Хант сидит за столом и курит, взмыленный и недовольный, его одежда в беспорядке, а костяшки пальцев сбиты в кровь.
– Наконец-то, – восклицает он, увидев на пороге Сэма, – где тебя черти носят, Тайлер?
Том Мортон заходит в комнату вслед за Сэмом своей неторопливой змеящейся походкой и говорит:
– Я устроил детективу-инспектору Тайлеру экскурсию в местный архив, подумал, это может оказаться небесполезным. Какие новости у тебя, есть результаты?
– Ноль! – раздраженно рявкает Хант, с досады стукая по столу кулаком. – Никакого проку от этих шотландцев. Позвони нам, как только Бойл оклемается, может быть, он окажется сговорчивее своего дружка.
Мортон кивает, сочувственно хлопает Ханта по плечу, и на этой ноте они прощаются с начальником тюрьмы.
Хант явно не в духе, он ведет машину еще более отвратительно, чем обычно. Он тормозит у придорожной забегаловки так резко, что Сэм едва успевает схватиться руками за приборную доску, чтобы не влететь в лобовое стекло.
– Обед! – провозглашает Хант, вываливаясь из машины. – Я подыхаю с голоду.
Забегаловка уставлена искусственными цветами, на столах клеенчатые скатерти, а из радио вопят горячие хиты семьдесят третьего. Здесь неплохо, решает для себя Сэм, когда им приносят ароматную горячую еду. Хант напротив вгрызается в цыпленка с таким видом, словно голодал неделю, и Сэм прячет усмешку, утирая салфеткой рот. Хант берется за свою кружку пива и немного морщится, глядя на разбитые костяшки.
– Марк МакФлинн был хотя бы в сознании, когда ты с ним закончил? – вырывается у Сэма, который просто больше не может удерживаться от этого вопроса.
– Утри сопли, Дороти, он выживет, – равнодушно отвечает Хант. – Черт подери, как не вовремя! Придется ждать, когда Бойл оклемается, чтобы с ним потолковать. Возможно, он не посвящал МакФлинна во все свои дела и шотландский подонок действительно не знает, кто из приятелей Бойла остался на свободе.
– Ты ничего не добьешься, – говорит Сэм. – Я просмотрел архивы, полицейские уже допрашивали парней из банды Бойла, двое из них умерли в ходе этих допросов, и из них не удалось вытянуть ни слова. Ты попусту теряешь время.
– О, так может, у тебя есть идеи получше, умник? Давай, просвети меня, не терпится услышать!
– Вообще-то, у меня есть одна идея, – говорит Сэм. – Мы можем работать под прикрытием, под видом заключенных. Наблюдать за Бойлом, узнать, с кем он общается и чем живет, следить за каждым его шагом, и рано или поздно он выведет нас на преступников. Я уверен в этом, слишком многие нити на нем завязаны.
– Ни за что, – коротко говорит Хант, залпом допивая свое пиво.
– Шеф, послушай… – начинает Сэм, но Хант не позволяет ему закончить, со стуком обрушивая пустую кружку на стол.
– Какую часть «ни за что» ты не понял, Тайлер? – раздраженно спрашивает он. – Я сказал, никогда, нет, этому не бывать, только в моем участке! Не смей больше обсуждать со мной это, вопрос закрыт!
Он не глядя кидает деньги за обед на стол, снимая со спинки стула свое пальто, Сэм тоже рассчитывается и торопливо идет вслед за Хантом, раздосадованный и удивленный.
В участке их встречает утомленная мозговым штурмом команда. В их взглядах, обращенных на старших детективов, читается надежда.
– Ну как, шеф, вы задали трепку этому Бойлу? – спрашивает Карлинг. – Есть результаты?
– Полный крах, Раймондо, – говорит Хант, и детективы заметно мрачнеют. – Эта линия расследования бесповоротно зашла в тупик. Что у вас?
Они обсуждают детали дела и копаются в бумагах до самого вечера, но не получают никакого результата. Сэм идет в паб вместе со всеми, оттягивая момент, когда ему придется возвращаться назад в свою квартиру, где он будет один и беззащитен против призраков, наполняющих его мир с наступлением ночи. Детективы смотрят по телеку спорт, горланят и перебрасываются низкосортными шуточками, сопровождая их взрывами смеха, Сэм сидит у барной стойки, накачиваясь скотчем и чувствуя себя более чужеродным здесь, чем когда-либо прежде.
– В чем дело, брат? – спрашивает Нельсон, протягивая ему следующий стакан.
– Я думаю, что совершил ошибку, когда вернулся сюда, – говорит Сэм.
Вот так вот запросто. Сэму плевать, что Нельсон не понимает, о чем он говорит, Нельсон будет слушать его и давать советы, покуда Сэм платит за свою выпивку.
– Никогда не поздно все изменить, – говорит Нельсон, доверительно наклоняясь к нему. – Хорошенько подумай о том, чего на самом деле хочешь, и добивайся этого.
Сэм хмыкает, делая глоток, и говорит:
– Хотел бы я, чтобы все было так просто, Нельсон.
Рядом с ним останавливается заметно наподдавший Хант, который окидывает его скептическим взглядом и говорит:
– Только не смей пить молоко с такой рожей, Тайлер, оно непременно скиснет от твоего вида.
Он хватает Сэма за плечо своей лапищей и силой усаживает его за стол в углу, садится напротив, знаком подзывает Нельсона и кричит:
– А ну-ка, подлей еще нашему парню, он никак не дойдет до нужного состояния!
– Прости, не могу разделить вашего веселья, – с сарказмом говорит Сэм. – Похоже, меня одного здесь по настоящему беспокоит, кто стоит за ограблением на Гамильтон-роуд и что мы можем сделать, чтобы помешать этому повториться.
– Ты слишком много думаешь, Тайлер, в этом твоя проблема, – не вполне трезво говорит Хант, постукивая Сэма пальцем по виску, тот раздраженно морщится и отбрасывает его руку в сторону. – Мы работали над этим гребанным ограблением весь день, теперь мы имеем право расслабиться. Верно я говорю, парни, мы ведь можем позволить себе расслабиться? – кричит он в толпу подвыпивших детективов, и ответом ему становится одобрительный гул голосов. Хант самодовольно смотрит на Сэма, словно выиграл у него спор.
– Какой прок от того, что мы работаем весь день, если мы застряли в исходной точке? – раздраженно спрашивает Сэм. Он хватает Ханта за руку, лежащую на столе, и говорит быстро, почти шепотом: – Послушай, шеф… Пожалуйста, просто дай мне попытаться. Бойл наш единственный шанс, но он не сработает, только не твоими методами. Если бы мы могли…
– О, да заткнись! – восклицает Хант, отнимая руку, в его голосе мешаются злость и досада. – Опять ты о своем прикрытии. Ты не понимаешь, правда? Так вот, я разъясню тебе, умник: это тюрьма! Кого из моих детективов ты собираешься засадить туда, чтобы шпионить за Бойлом? Ты представляешь, чем это может обернуться, если заключенные узнают, что рядом с ними переодетый коп? Это смертный приговор, Тайлер. И даже если, заметь, Тайлер, я сказал слово если, даже если этого не произойдет, ты представляешь, что такое жизнь арестанта в тюрьме? Тому, кто пойдет туда под прикрытием, придется покупать новую задницу прежде, чем он успеет вытянуть из Бойла слово «отъебись»!
– Я могу пойти под прикрытием, – говорит Сэм, и Хант ржет до тех пор, пока не понимает, что Сэм не шутит.
– Я знаю, что тебе всегда нравились жесткие штучки, Дороти, но поверь мне, это слишком даже для тебя, – отрывисто бросает он.
– Ты пойдешь со мной, – говорит Сэм, и прежде, чем Хант успевает отойти от шока, вызванного этим неслыханным предположением, и дать Сэму кулаком в нос, Сэм поспешно добавляет: – Как конвойный. Будешь держать руку на пульсе и придешь мне на выручку, если дело запахнет жареным, что скажешь?
– Я уже все сказал, Сэм, – говорит Хант, глядя на Сэма, как на неизлечимо больного. – Нет.
Больше они к этому разговору не возвращаются.
* * *
Следующая неделя оказывается напряженной и бессмысленной. Они хватаются за все подряд, пытаясь нащупать хоть малейшую зацепку, но грабители словно в воду канули. Сэм ходит невыспавшимся и злым, его персональные демоны возвращаются, чтобы мучить его по ночам. «Ты сделал ошибку, Сэм, – говорят они. – Зачем ты вернулся, если ничего не можешь здесь изменить?» Сэм здесь чужой, он знает это, знал с самого начала. И с самого начала его стена из правил и нерушимых законов, которой он оградился от этого безумного мира, начала давать трещину, рушиться по кирпичику с каждой вещью, которую Сэм делал вопреки своим принципам, поддавшись настойчивости Ханта или просто потому, что так было проще для него самого. Иногда ему казалось, здесь он прогнил изнутри, и ему больше не было места и там, в две тысячи шестом, с его новой двойной правдой, не было просто потому, что Джин Хант каждый день совершал вещи, которые не должен делать полицейский, и Сэм позволял ему. И теперь он словно застрял между этими двумя мирами, нигде не чувствуя себя так, словно находится на своем месте.
В конце недели, уставший от бесплодных поисков и собственного бессилия, уставший бороться со своими внутренними демонами, Сэм бросает все и едет в Гайд, чтобы повидаться с Фрэнком Морганом. Они договариваются встретиться в парке Виктория. Когда Сэм приезжает, Морган уже дожидается его на скамейке, кормя голубей. Птицы разлетаются при приближении Сэма, хлопая крыльями, и Морган провожает их долгим взглядом.
– Итак, ты понял свои заблуждения? – спрашивает он, когда Сэм садится рядом с ним, нервозно растирая ладони. – Хочешь вернуться обратно в Гайд?
– Это вы заблуждались, когда хотели позволить четверым детективам умереть, чтобы что-то кому-то доказать, – жестко говорит Сэм. – Я пришел сюда не за этим.
– Так зачем ты пришел? – спокойно спрашивает Морган, кажется, совершенно не задетый резким ответом Сэма.
– Когда я принес вам те записи с доносами на Ханта… – нерешительно начинает Сэм, – я говорил вам, что этот мир, что он не настоящий, что на самом деле я попал в аварию в две тысячи шестом и нахожусь в коме.
Он замирает, подбирая слова, не зная, как продолжить.
– Припоминаю, – вежливо говорит Морган. – Так это прошло, теперь все в порядке?
– Не совсем, – выдыхает Сэм. – Послушайте, когда вы пытались доказать мне, что моя жизнь здесь реальна… Вы привели меня к могилам. Вы рассказали мне, что мои родители погибли, и показали мне их могильные камни. Я имею в виду, неужели это все? Неужели вы не могли показать мне что-то… что-то из жизни? Дом, в котором я живу, моих друзей, родных, девушку… Что угодно, что доказало бы мне, что здесь у меня действительно была – есть – жизнь.
Некоторое время Морган ничего не отвечает, и Сэм уже думает, что он не собирается с ним разговаривать, но тот все-таки говорит:
– Сэм, я думаю, что тебе нужно показаться врачу, возможно, ты серьезно болен, та авария…
Его голос звучит немного надтреснуто, будто бы он сдерживает сильные эмоции, и Сэм смотрит на него с интересом.
– Так вы расскажете мне, кто такой Сэм Уилльямс? – перебивает Сэм, делая ударение на фамилию, которая перекатывается на языке незнакомо и чуждо.
– Я не знаю, могу ли говорить тебе что-либо, если твоя память повреждена. Врачи могли бы помочь… – начинает Морган.
– Вы, верно, шутите, – отрывисто говорит Сэм. – Я не собираюсь идти в госпиталь и рассказывать им, что я в коме в две тысячи шестом, у меня нет желания провести остаток жизни в комнате с белыми стенами. Я просто пытаюсь отыскать правду.
– Если ты хочешь правду, – говорит Морган, – то слушай. Я был очень дружен с твоим отцом. После смерти твоих родителей ты жил у своей тети, но когда ты вырос, то захотел самостоятельности и съехал от нее. В поисках работы ты пришел ко мне, и я дал тебе возможность служить в полиции. Ты всегда был смышленым малым, быстро схватывал, дорос до детектива–инспектора, и это задание с Хантом было тем, что отделяло тебя от должности старшего детектива–инспектора. У тебя есть небольшой дом на Кларендон-роуд. Послушай, я плохо знал тебя вне работы, поэтому не знаю, что еще можно рассказать, но все в участке тебя любили и уважали, и я тоже, поэтому пожалуйста, Сэм, хватит этих игр. Я был неправ, рискуя жизнями людей Ханта, я признаю это. Но я стар, и сейчас, уходя на пенсию, я хочу, чтобы ты стал тем, кто займет мое место. Но и это не вся правда. Я по-настоящему беспокоюсь за тебя, мы все беспокоимся. Я не знаю, что за жизнь у тебя была вне работы, но работа была для тебя почти как дом. Пожалуйста, Сэм, я прошу тебя, вернись домой.
– Я… я не могу, Фрэнк, – говорит Сэм, его руки немного дрожат, потому что голос Моргана звучит искренне, ему хочется поверить, но Сэм знает, что не сможет сделать этого еще раз, не сможет опять начинать все заново. – Простите, я должен идти. Меня ждут дела.
Он выходит из парка быстрым шагом и так ни разу не оглядывается назад до тех пор, пока парк, скамейка и Фрэнк Морган не остаются далеко позади.
На обратной дороге в Манчестер начинается дождь, крупные капли срываются с тяжелого серого неба и падают на ветровое стекло. Сэм крутит переключатель радио, пытаясь отвлечься.
«Сэмми, мальчик мой, – говорит радио сквозь помехи. – Это я, твоя мама. Я… я не, знаю, зачем ты сделал это, но мне так ужасно больно, Сэм, так больно видеть, что ты с собой сделал. Пожалуйста, вернись домой».
Сэм дергается, вырубая радио, машина виляет в сторону на мокрой дороге, и встречный грузовик оглушительно гудит, едва не врезаясь в автомобиль Сэма.
– Мудила! – кричит ему водитель сквозь дождь, высовываясь из окна.
Сэм судорожно вцепляется в руль, выравнивая автомобиль и тяжело дыша от внезапного прилива адреналина. Какого черта, думает он про себя, какого черта он едет сейчас в единственное место, куда его никто не просит вернуться.
Филлис связывается с ним по рации, когда он только-только пересекает черту города.
– Не заезжай в участок, Сэм, поворачивай сразу же на Бридж-стрит, – говорит она. – Там новое ограбление, шеф рвет и мечет.
Дождь уже хлещет вовсю, когда Сэм приезжает на Бридж-стрит. Несмотря на плохую погоду и приближающийся вечер, улица полна народу. Сэм видит припаркованный на обочине форд Ханта и останавливает свою машину неподалеку, торопясь в здание банка. Он показывает свой значок полицейским у дверей и входит внутрь.
Картина здесь очень напоминает то, что Сэм видел на Гамильтон-роуд: четверо работников банка и трое посетителей находятся за стеклом в операционном зале, связанные и застреленные. Когда Сэм находит комнату с сейфом, то видит, что сейф пуст, на полу рядом с ним лежит юноша с аккуратно простреленным черепом и нелепо раскинутыми руками, на дальней стене красуются буквы DB, намалеванные красной краской. Над телом стоят Хант, Карлинг и Скелтон, изучающе разглядывая его.
– Где ты шляешься, Тайлер? – набрасывается на Сэма Хант, едва увидев его на пороге. – У нас тут восемь трупов. Этот город захлебнется в преступности, если все копы будут такими же безответственными, как ты.
– Прости, не очень хорошо себя чувствовал, заезжал в аптеку, – врет Сэм, чувствуя, что это не лучшее время, чтобы сообщить Ханту, что ездил повидаться с детективом из Гайда.
– О, надеюсь теперь ты чувствуешь себя лучше, зная, что мы проглядели чертово ограбление века! – саркастично восклицает Хант. – Проклятье, завтра все газеты будут пестреть статьями о возвращении Дэниэла Бойла. Нам придется выступать перед прессой, этими чертовыми стервятниками.
– И что ты ответишь им, когда они спросят, что делает полиция? – спрашивает Сэм, но Хант одаряет его взглядом настолько убийственным, что Сэм предпочитает заткнуться.
На этот раз Хант не торопится убраться в участок.
– Разберите это место по кирпичику, если потребуется, – говорит он своей команде. – Мне нужно что угодно, любая зацепка, которая наведет нас на след. Марш, марш, за работу!
– Будет сделано, шеф! – бодро говорит Крис и поворачивается к Сэму: – Итак, с чего начнем, босс?
– Отпечатки пальцев в районе сейфа, гильзы на полу, следы от обуви, – монотонно перечисляет Сэм, оглядываясь вокруг, пока его взгляд не падает на кровавые буквы. – Постой, краска! Нам нужен эксперт, чтобы определить точный состав. Если это редкий вид краски, мы можем попытаться отследить покупателей, но это дает нам очень маленький шанс, потому что им не нужно закупать ее в промышленных масштабах, чтобы рисовать на стене пару букв после каждого ограбления.
Это оказывается чертовски долгий вечер, который включает в себя осмотр места преступления под руководством Сэма, распугивание журналистов в исполнении Ханта и много беготни и разговоров со стороны всех остальных. Когда Сэм возвращается домой, его сил хватает только на то, чтобы рухнуть в кровать и заснуть, и на удивление этой ночью он спит крепко, ни разу не просыпаясь.
* * *
– Ты полный профан по части осмотра места преступления, – сообщает ему Хант, когда Сэм приходит на следующее утро в участок. – Пришло заключение эксперта по отпечаткам. У них нет ничего, ноль, пусто! Мне нужны зацепки!
– Я не могу дать тебе зацепок, если эти грабители не оставляют следов, – раздраженно говорит Сэм.
– Чушь! Не бывает преступников, которые не оставляют следов.
– Но у нас есть один след, – говорит Сэм, – и если только ты позволишь мне…
– Стоп! – кричит Хант, предостерегающе поднимая руку. Сэм оглядывается вокруг и замечает, что остальные детективы в комнате замерли и внимательно прислуживаются к их разговору. – В мой кабинет, живо!
В кабинете Хант ощутимо прикладывает его о стену, схватив за лацканы куртки. Краем глаза Сэм видит, что за стеклом полицейские наблюдают за тем, как Хант его мутузит, и обмениваются ухмылками и шуточками. Сэм морщится, хватая Ханта за руки и пытаясь высвободиться из захвата, но тот держит крепко, наклоняется к нему и яростно шипит:
– Я не знаю, почему эта идея так засела тебе в голову, Тайлер, но поверь мне, сейчас не лучшее время играть у меня на нервах, особенно после того, как я провел все утро, общаясь с чертовой прессой. Но я повторю тебе, снова, немного громче, на случай, если с первого раза ты недопонял. Итак, НЕТ! – оглушительно орет он Сэму в лицо, брызжа слюной и для убедительности прикладывая его затылком о стену. – Черт побери, нет! Я не собираюсь отпускать одного из моих детективов в тюрьму под прикрытием арестанта, как овцу под волчьей шкурой в стаю голодных волков, тебе ясно? Потому что волки чуют овец. Потому что это слишком большой риск, а я не собираюсь рисковать жизнями своих детективов. Даже твоей, Тайлер, хотя, видит Бог, ты та еще заноза в заднице и это сделало бы мое существование намного проще.
Закончив на этой проникновенной ноте, он наконец отпускает Сэма из захвата. Получив свободу, Сэм с силой толкает Ханта в грудь, и от неожиданности тот делает несколько шагов назад, пошатнувшись. Сэм идет следом, возмущенный, и тыкает в Ханта указательным пальцем:
– Ты, Хант, просто боишься рискнуть, вот о чем все твои многословные речи! – обвиняющим голосом говорит он. – Но я скажу тебе, почему так зациклился на этой идее: потому что у нас уже пятнадцать трупов. Пятнадцать, Хант, считая Сьюзен Райт! И мы не делаем ничего! И ты просто дожидаешься, когда Дэниэл Бойл в тюрьме оклемается настолько, что ты сможешь отдубасить его на славу, не рискуя убить его первым же пинком, но я уже говорил тебе, это ничего не даст! Сейчас самое подходящее время, чтобы пойти под прикрытием, пока Дэниэл Бойл болен и уязвим, пока к нему можно подобраться на его же территории. Пока трупов не стало двадцать, шеф, мы должны действовать!
Они яростно сверлят друг друга глазами, Сэму кажется, сам воздух потрескивает от напряжения в перекрестии их взглядов.
– Каков в точности твой план? – наконец раздельно спрашивает Хант, и Сэм чуть слышно выдыхает, борясь с самодовольной улыбкой, потому что победа еще не окончательна и ему слишком рано демонстрировать превосходство.
– Я отправлюсь в тюрьму под видом арестанта, – говорит он. – Мы придумаем для меня подходящую легенду и попросим Тома Мортона помочь провернуть все так, чтобы никто ничего не заподозрил. Охранники в тюрьме тоже не должны ничего знать, чем меньше людей знает, тем лучше для нас. У них там камеры на двоих, так что мы попросим Мортона поместить меня в одну камеру с Бойлом…
– Бойл размажет тебя по стенке, – коротко говорит Хант.
– Ты забываешь, что Бойл сейчас не в лучшем своем состоянии, я смогу с ним справиться, если возникнет такая необходимость.
– Он не в лучшем состоянии после драки заключенных, – с нажимом произносит Хант. – Если ты попадешь в одну из них, тебя прихлопнут как муху и не заметят.
– Мы попросим Мортона усилить под каким-нибудь предлогом охрану, пока я буду там, – пожимает плечами Сэм. – И, как я уже говорил, ты тоже можешь пойти туда под прикрытием, под видом конвойного, и вытащить меня в случае, если что-то пойдет не так.
– О, прекрасно, теперь ты перекладываешь всю ответственность на меня! – закатывает глаза Хант.
– Потому что я доверяю тебе, – твердо говорит Сэм, глядя Ханту прямо в глаза, будто бы приманивает дикого зверя, когда очень важно не прерывать зрительный контакт. – И я уверен, что если мы сделаем это вместе, сообща, у нас все получится. Я подберусь к Бойлу, и так или иначе он выведет нас на преступников. Что скажешь, шеф?
Хант тяжело садится за стол и мрачно закуривает, у него такой вид, словно весь мир вдруг опустился ему на плечи.
– Я поговорю с Мортоном, – наконец произносит он, и Сэм готов прыгать от радости. – Но Сэм, если что угодно, какая-нибудь малость, мельчайшая ерунда пойдет не так, мы немедленно вытаскиваем тебя оттуда. Слишком большой риск.
Что-то есть в словах Ханта такое, что улыбка превосходства на лице Сэма так и не появляется.
Когда они выходят из кабинета, Хант делает два звучных хлопка в ладоши, привлекая внимание детективов, и те окружают их с Сэмом, готовые выслушивать указания.
– Давайте смотреть правде в глаза, – мрачно начинает Хант. – У нас нет зацепок. Мы теряем время, но не приближаемся к поимке этих мерзавцев. Пришло время сменить тактику. Похоже, наша единственная зацепка – это Бойл, который не собирается так запросто раскалываться. Поэтому нам остается только подобраться к нему на его же территории. План таков: один из наших детективов отправится в тюрьму под видом заключенного, чтобы следить за каждым шагом Бойла и вывести его на чистую воду. Несколько других обеспечат этому детективу защиту под видом конвойных. Что скажете?
Детективы переглядываются друг с другом, обмениваясь такими взглядами, словно думают, что Хант сошел с ума.
– И кто будет изображать арестанта? – ошалело спрашивает Крис, округлив глаза и даже переставая на время жевать свою жвачку.
– У нас есть доброволец, – говорит Хант, похлопывая Сэма по плечу, и тот растягивает губы в деревянной улыбке.
– Лучше пожалей свою задницу, босс, – говорит Карлинг, обращаясь к Сэму. Он делает руками неприличный жест, изображая акт совокупления, и разражается лошадиным смехом, к нему присоединяются остальные детективы. Энни посылает Сэму жалостливый и обеспокоенный взгляд.
– Заткнись, Раймондо, – говорит Хант. – Это будет твоя прямая работа – охранять задницу Тайлера, и я очень рассчитываю на то, что ты ее не провалишь.
Позднее Хант подзывает Сэма к себе и говорит, что Том Мортон сам приедет к ним в участок в конце дня, после работы, чтобы обсудить все детали, потому что им лучше сейчас не светиться в тюрьме, если они твердо решили исполнить задуманное. Сэм кивает, и остаток дня они не разговаривают об этом больше необходимого, только уединяются один раз в кабинете Ханта, чтобы обсудить прикрытие для Сэма.
– Ты будешь мелким жуликом, ограбившим продуктовый магазин и застрелившим в панике продавца, – говорит ему Хант и быстро продолжает, видя, что Сэм собирается протестовать: – Поверь мне, на что-то большее ты не тянешь. Мы не будем менять твое имя, оно и так никому не известно, зато у тебя не будет лишнего повода запутаться и выдать себя. Со мной все будет немного сложнее, потому что многие из тех, кто находится сейчас в тюрьме Манчестера, лично со мной знакомы. Но я договорюсь с Мортоном, чтобы всех их изолировали или перевели в другой сектор тюрьмы на то время, пока мы будем там. Тебя доставят в тюрьму в обычном порядке, вместе с остальными заключенными, поместят в камеру с Бойлом, и после этого не рассчитывай на поблажки. Ты будешь в точности одним из них, и все вокруг будут обращаться с тобой соответственно. Я, Раймондо и Крис будем приглядывать за тобой по очереди под видом конвойных, но не станем вмешиваться без острой необходимости. Вопросы?
– Как мы будем обмениваться информацией? – спрашивает Сэм. – В случае если мне нужно будет что-либо тебе сообщить?
– Это я беру на себя, – говорит Хант. – Кроме того, мы можем устроить тебе свидания, скажем, с Картрайт, в дни посещений, она будет изображать твою девушку, которая навещает в тюрьме такого жалкого типа, как ты. В крайнем случае, напиши ей романтическое письмо и передай через охрану, это будет сигнал, что у тебя есть сведения, которыми ты хочешь поделиться.
Сэм кивает, и больше до конца дня они к этой теме не возвращаются.
Когда рабочий день заканчивается и все начинают расходиться, Энни отзывает его в сторону и спрашивает:
– Сэм, неужели это единственный способ найти этих грабителей? Это так опасно. Ты знаешь, они убьют тебя, если догадаются, что ты полицейский. Представь, как они, должно быть, относятся к копам, сидя там, за решеткой.
– Я знаю, – говорит Сэм. – Но у меня хорошее предчувствие на этот счет, я думаю, у нас все получится. Энни, милая, не переживай обо мне, ладно? Все будет хорошо.
Он берет ее нежное лицо в ладони, ободряюще улыбаясь, и ему кажется в этот момент, что эта улыбка могла бы убедить и его самого. Энни улыбается ему в ответ, так, что проступают ее замечательные ямочки на щеках, хотя беспокойство из ее глаз так и не уходит. И Сэм думает, что вот прямо сейчас, если он слегка наклонится, чтобы поцеловать ее, она позволит ему, несмотря на то, что все между ними так неясно в последнее время, несмотря на то, что со всеми своими кошмарами и психозами Сэм боится, что не сможет выполнить обещание, которое дал ей, не сможет остаться здесь навсегда. Он чуть склоняет голову, приближаясь к Энни, а она чуть приподнимается на носочках, когда тянется к нему в ответ, слегка приоткрывая свой аккуратный маленький рот.
– Кончайте миловаться, голубки, Мортон уже здесь, – рявкает Хант, выглядывая в коридор, и они испуганно отпрыгивают друг от друга. – Тайлер, мы ждем только тебя.
– Пока, Энни, – говорит Сэм и улыбается ей на прощание ласково и ободряюще, а затем скрывается за дверью вслед за Хантом.
Мортон уже сидит за столом в кабинете Ханта, когда Сэм заходит внутрь. Они обмениваются рукопожатиями, и когда все рассаживаются, Мортон говорит:
– Джин немного ввел меня в курс дела, и я хочу сказать следующее. Детектив-инспектор Тайлер, вы либо глупы, либо невообразимо отважны, если готовы пойти на такой шаг.
– Скорее первое, чем второе, – вполголоса фыркает Хант.
– Но если отговаривать вас бесполезно, – продолжает Мортон, – то я готов оказать посильную помощь. Другие офицеры тюрьмы ничего не должны знать, я согласен с этим решением. Но я составлю расписание детективов, которые будут изображать надзирателей, таким образом, чтобы кто-то из них всегда был поблизости от вас. Поскольку время играет здесь ключевую роль, мы можем доставить вас в тюрьму завтра утром. Я уже отдал кое-какие распоряжения по поводу перевода заключенных, имевших дело с Джином, в другие отделы тюрьмы, так что это не будет проблемой. Мы поместим вас в одну камеру с Бойлом. Его уже перевели из медицинского отсека в камеру, но его здоровье по-прежнему слабо, он не будет представлять для вас опасности. Однако в камерах заключенные проводят несколько часов свободного времени в течение дня и всю ночь после отбоя, в остальное время вам придется питаться, гулять, работать и проводить время вместе с другими заключенными. Я прошу вас быть с ними предельно осторожными. Я усилю охрану, насколько это возможно, но вы должны твердо уяснить, что никто не должен узнать в вас полицейских. Они убьют вас, в лучшем случае. В худшем – устроят бунт, мы не можем позволить этому произойти. Это мое единственное требование. Вы сделаете все, что от вас зависит, чтобы поддержать легенду. Когда все закончится, мы вывезем вас всех из тюрьмы быстро и без шума, и ничего из этого не будет предано широкой огласке. По рукам?
Сэм и Хант обмениваются короткими взглядами и соглашаются, потому что правило не выдать себя ни при каких обстоятельствах и так было частью их плана с самого начала. Они еще некоторое время остаются в кабинете Ханта, обсуждая детали, распивают завалявшуюся у Ханта бутылку виски, а затем готовятся расходиться по домам.
– Мой вам совет, детектив-инспектор Тайлер, – говорит Мортон, пожимая Сэму руку на прощанье, – хорошенько выспитесь сегодня и наберитесь сил, потому что они вам еще понадобятся. И что бы ни происходило, когда вы окажетесь там, ни в коем случае не бойтесь, потому что они как собаки, они чуют страх. Удачи вам.
От слов начальника тюрьмы у Сэма по спине расползаются мурашки, но он находит в себе силы улыбнуться, пожимая руку Мортона в ответ, и сказать:
– Спасибо, сэр, я это учту.
Он пытается поймать взгляд Ханта, но тот выглядит непривычно задумчивым и не смотрит на Сэма в ответ.
Ночью Сэм долго ворочается в кровати, пытаясь уснуть, слишком взволнованный предстоящим днем. В глубине души ему сильно не по себе, но вместе с тем он уверен как никогда в жизни, что поступает правильно, что это их единственный шанс разоблачить тех грабителей, спасти жизни людей, сделать какое-то отличие. Сэм не знает, почему это так важно для него – доказать себе и остальным, что он имеет здесь какое-то значение, что он может изменить этот мир к лучшему, даже если на другой чаше весов находится все остальное.
– Ты боишься, Сэм, – раздается детский голос над его кроватью, и Сэм цепенеет, впиваясь в подушку до боли в пальцах, оттягивая момент, когда ему придется обернуться и столкнуться с призраком взглядом. – Но это правильно, ты должен бояться. Потому что если ты умрешь здесь, Сэм, ты умрешь насовсем. Разве ты не хочешь вернуться домой, к своей мамочке?
– Проваливай! – орет Сэм, запуская подушку в сторону, откуда раздается детский голос. – Вон! Я ничего не боюсь!
Но когда он оборачивается, готовый столкнуться с ней взглядом, в комнате уже никого нет. Телевизор тоненько пищит, маленькая девочка ехидно улыбается ему с мерцающего экрана. Сэм поднимается с кровати и с мясом выдергивает провода из электрической розетки.
-
-
03.06.2012 в 22:31спасибо за атмосферу рассказа, такие чувство, что читаешь сценарий серии ))
-
-
04.06.2012 в 21:18-
-
10.06.2012 в 11:41