Под прикрытием - часть 5

[- sister of night -]

Название: Под прикрытием
Автор: sister of night
Фандом: Жизнь на Марсе (UK) / Life on Mars (UK)
Жанр: Драма, Ангст, Детектив, Романс, Hurt/Comfort
Персонажи: Сэм Тайлер / Джин Хант
Тип: Слэш
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Предупреждение: текст содержит откровенные описания нетрадиционных отношений, сцены насилия, сомнительное согласие, ненормативную лексику, UST и тому подобные безобразия. Если Вам меньше 18 лет или вышесказанное противоречит Вашим убеждениям, пожалуйста, не читайте это.
Описание: Сэм Тайлер возвращается обратно в Манчестер тысяча девятьсот семьдесят третьего и задается вопросом, сделал ли он правильный выбор? А тут еще расследование загадочных ограблений приводит его прямиком в манчестерскую тюрьму, где ему придется изображать заключенного. И, слово всего этого мало, Джин Хант, его непредсказуемый босс, отправляется в ту же тюрьму, только под видом надзирателя. Сможет ли Сэм выжить в тюрьме и удастся ли команде детективов выяснить, кто стоит за ограблениями?
Дисклаймер: мир и оригинальные персонажи принадлежат Мэтью Грэхэму и ВВС, я только взяла поиграть.

Пятая часть фанфика "Под прикрытием"

* * *

Его окружает темнота, но это не та темнота, будто бы всюду выключили свет, она густая и вязкая, словно деготь, и Сэму кажется, что он ослеп.

– Раз, два, три, четыре, пять, – отсчитывает детский голос, Сэм слышит пружинистый и пустой звук, с которым мяч раз за разом ударяется о мостовую. – Ты болен, Сэм, но так бывает. Люди болеют, когда падают. Тебе, наверное, скучно болеть, лежать в этой белой комнате день за днем, и ты совсем один. Но я твой друг, Сэм, я поиграю с тобой, чтобы тебе не было так скучно. Только, чур, ты водишь!

В его лопатки мягко ударяется мяч. Сэм делает шаг вперед, пошатнувшись, и у него перехватывает дыхание, потому что под его ногами вдруг оказывается пустота.

– Когда человек падает с высоты, его организм выбрасывает в кровь огромное количество адреналина, – говорит занудный голос профессора, того самого, который обычно решает тригонометрические уравнения по телевизору. – Сердце начинает работать быстрее, пульс учащается в несколько раз, все системы организма зашкаливают…

Сэма бросает в жар, у него внутри что-то замирает, он размахивает руками, пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь, но вокруг него по-прежнему только тьма и пустота.

– При падении с высоты в пятьдесят футов полет длится лишь доли секунды, – продолжает профессор. – Затем наступает приземление, при котором свободно падающее тело ударяется о неподвижную плоскость. Масштаб повреждений складывается из кинетической энергии свободно падающего тела и характера поверхности, на которую падает тело. Падение на прямые ноги сопровождается, как правило, двусторонними симметричными переломами пяточных костей, при падении на одну ногу бывают множественные повреждения, которые локализуются преимущественно на этой же конечности…

Ноги Сэма внезапно пронзает страшная боль, он кричал бы, если бы не был заперт в этой вязкой темноте.

– Непогашенная непосредственно в момент столкновения кинетическая энергия движется дальше, вертикально направленная физическая сила продолжает воздействовать на тело, – неумолимо продолжает спокойный голос. – Коленные, а также бедренные суставы и хрящевые ткани имеют сложную структуру, что делает их особенно уязвимыми для механических повреждений. В момент столкновения с твердой поверхностью может возникнуть разрыв связок коленного сустава, перелом или смещение надколенника, мыщелков бедра, берцовой кости. К другим характерным повреждениям костной структуры можно отнести множественные, зачастую открытые переломы ребер и верхних конечностей, переломы позвоночника.

Боль расползается по всему телу, ослепляюще-белая и острая, как лезвие бритвы, Сэм задыхается, от боли он не может вдохнуть. Замолчи, он хочет сказать, замолчи, не продолжай, довольно, Сэм хочет сказать ему, это уже чересчур.

– Но главную опасность для организма человека при падении с больших высот представляет не это, – продолжает профессор ровным голосом. – Одну из основных ролей начинают играть повреждения, вызванные общим сотрясением – ушибы, разрывы, тяжелые закрытые повреждения внутренних органов с последующим кровотечением, такие как разрыв аорты, печени, отрыв желчного пузыря, разрыв селезенки, а также тяжелые черепно-мозговые травмы. На фоне таких повреждений быстро развивается картина травматического шока.

Это душит его, и Сэм хватается за горло, ожидая каждую секунду, что невыносимая боль, о которой говорил этот человек, вот-вот настигнет его.

– Заткнись, черт тебя дери!

Это Бойл, вот кто держит его за горло, мешая вдохнуть. Кромешная тьма отступает, и теперь Сэм может различить его лицо в блеклом свете никогда не гаснущих тюремных ламп.

Сэм скребет ногтями по его рукам, открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба, но не может издать ни звука.

– Тссс, – говорит Бойл, наконец отпуская его горло и накрывая большой мозолистой ладонью рот. Сэм шумно вдыхает через нос, чувствуя, что от притока воздуха его легкие готовы разорваться.

Бойл продолжает зажимать ему рот, спрашивает:

– Будешь шуметь?

Сэм отрицательно качает головой, и тот наконец отпускает. Сэм переворачивается на бок, приглушенно кашляя и пытаясь отдышаться, он весь мокрый от пота и дрожит, как в лихорадке. Страшная боль уходит, словно ее и не было, но Сэму все равно мучительно хочется посмотреть на свои ноги, чтобы убедиться, что они не сломаны.

– Какого черта ты делаешь? – злым шепотом спрашивает его Бойл. – Хочешь собрать здесь всех псов в округе?

– Это кошмар, – выдыхает Сэм. – Просто ночной кошмар, они иногда приходят. Извини, что разбудил.

Бойл смотрит на него странным взглядом, затем хватает Сэма за лицо, впиваясь пальцами в его скулы и приближая к себе, говорит:

– Советую тебе избавиться от этого, если хочешь со мной дружить. Я не потерплю подобных фокусов, уяснил?

– Не то, чтобы я мог это контролировать, – говорит Сэм нечетким голосом, потому что до ужаса непросто говорить, когда твое лицо сжимает чья-то рука.

– Ты найдешь способ, – предупреждающе говорит ему Бойл и отпускает.

Он смеряет Сэма долгим взглядом, прежде чем убраться обратно на свою койку, а потом принимается недовольно ворочаться с боку на бок, пружины скрипят под его тяжелой тушей. Но уже через некоторое время до Сэма доносится его раскатистый храп.

Сэм продолжает лежать, пялясь в потолок, не решаясь закрыть глаза, потому что боится снова попасть в плен кошмара и увидеть, что ждет его в конце. Это было не по-настоящему, говорит он самому себе. Он ничего не чувствовал, по крайней мере, не тогда, не в тот миг, когда решил вернуться сюда и сделал окончательный прыжок. Он не чувствовал всех тех вещей, о которых говорил профессор в его голове. Так почему он начал чувствовать сейчас?

Он не смыкает глаз до самого подъема, когда надзиратели начинают идти по коридору, со скрежетом врезаясь в металлические двери дубинками и крича заключенным, чтобы те просыпались.

Бойл будто бы злится, он буквально бурлит едва сдерживаемым недовольством, и это заставляет нервничать, потому что Сэм не имеет понятия, когда на его голову собирается обрушиться чертов шторм плохого настроения, предсказать последствия которого он бы не взялся. Так что после завтрака он рад оказаться в цехе, где им запрещено делать любой лишний шаг и за ними наблюдает вооруженная охрана, потому что у него наконец-то есть возможность оказаться в стороне от Бойла.

Там, в цехе, Сэм видит Ханта, впервые после вчерашнего, и ему оказывается трудно столкнуться с ним глазами. Он отворачивается в сторону, сглатывая, и сосредотачивает все свое внимание на том, чтобы раз за разом защелкивать на грубой коже металлические челюсти дырокола. Монотонная работа успокаивает, и Сэму на какое-то время удается отключиться от своих мыслей.

Позднее, во дворе после обеда, Бойл наконец дает своей злости выход: он припирает к стене незнакомого Сэму тощего парня и говорит:

– По-моему, за тобой водится должок.

Тот смертельно бледнеет и лепечет:

– У меня сейчас нет денег, Бойл. Но подожди до завтра, моя жена придет сюда, чтобы проведать меня, и я расплачусь, клянусь тебе.

Бойл коротко замахивается и врезается кулаком ему в челюсть, Сэм явственно слышит хруст костей, и у него переворачивается в желудке.

– Твоя женушка давно забила на тебя, придурок, ее теперь трахает кто-то другой, – говорит Бойл. – Но ничего, это не страшно, ты можешь расплатиться со мной иначе, можешь поработать на меня, как сумеешь. И мои друзья, ты знаешь, тоже будут не против.

Арестанты из его банды начинают обступать их со всех сторон, жестоко ухмыляясь, Бойл кладет руки парню на плечи и с силой толкает вниз, так что его колени со стуком врезаются в асфальт, покрывающий тюремный двор. Бойл берется за пояс своих брюк, и Сэм в ужасе отступает назад, пытаясь вырваться из кольца заключенных, которое смыкается вокруг него все теснее.

– Что, это слишком для твоего желудка, парень? – спрашивает его продвигающийся в общей толчее в противоположенную от него сторону, в самый центр, смуглый Марко, подмигивая, но сейчас Сэм благодарен ему, потому что проходя мимо него, Марко с силой толкает его в спину, и Сэм наконец-то оказывается вне этого безумия.

Он делает несколько нетвердых шагов в сторону, не в силах оторвать взгляда от столпотворения у стены, заключенные гогочат и улюлюкают, но невозможно разобрать, что происходит там, в глубине, ничего не видно за их спинами, обтянутыми одинаковыми тюремными робами.

– Поболтаем?

Сэму на плечи опускаются чьи-то руки, и он вздрагивает всем телом, разворачивая голову, и сталкивается глазами с Хантом.

– Они убьют его, – говорит Сэм, пока Хант привычно тащит его по коридорам, сковав запястья наручниками. – Нужно вмешаться, иначе они убьют его.

Хант молча впечатывает Сэма в ближайшую стену, вынуждая заткнуться, и волочит дальше по коридору. На этот раз он сдергивает с Сэма наручники сразу же, как только они оказываются в заброшенной каморке надзирателей, и Сэм разворачивается к Ханту, тяжело дыша, сжимая и разжимая кулаки.

– Ты не слышал? Я сказал, они убьют его. Если никто не вмешается, они убьют этого парня.

– Они знают меру и не хотят себе неприятностей, уж поверь мне, – говорит Хант, явно злясь на Сэма за то, что ему есть дело до того, что происходит там, во дворе. – Они не убьют его.

– Отлегло от сердца, – с сарказмом восклицает Сэм. – Тогда просто позволим парням развлекаться, почему нет?

– Да, Тайлер, мы просто позволим им, потому что так работает это место, – жестко говорит Хант, и для Сэма это как удар под дых, потому что в точности те же слова говорил ему Бойл, чтобы оправдать акты жестокости, которые совершаются за этими стенами каждый день.

– Значит, оно работает неправильно! – кричит Сэм ему в лицо, и Хант сжимает его плечи, чтобы как следует встряхнуть.

Сэм содрогается с такой силой, словно его долбануло током, и Хант сразу же отпускает.

– Прекрати истерику, Тайлер, – свирепо говорит он. – Не время и не место читать мораль. Но ты просто не можешь остановиться, верно? Не можешь перестать выносить свои проклятые суждения, словно монашка, внезапно обнаружившая себя в борделе. Но сейчас я хочу, чтобы ты просто заткнулся и слушал, потому что мы теряем чертово время.

Сэм замолкает, по-прежнему тяжело дыша, не сводя с Ханта взгляда, и не может поверить, он не может, черт подери, поверить, что Хант продолжает вести себя с ним как ни в чем не бывало, словно вчерашний день не проложил между ними огромную зияющую бездну. Но это ничего, думает Сэм, это не страшно, потому что в эту игру могут играть и двое. И если Хант решил просто сделать вид, что ничего не произошло, то и Сэм тоже может.

– Хорошо, – говорит Сэм, проводя руками по лицу, – хорошо, поговорим о деле. Ты знаешь, я говорил вчера Крису…

– Что у Бойла есть сводный брат, – заканчивает за него Хант, и Сэм кивает. – Мы проверили его, но боюсь, что он тут ни при чем. У ублюдка железное алиби на все ограбления, он заперт в клинике для наркоманов, проходит курс лечения по настоянию своей мамаши. Это не он.

– Ладно, – ровным голосом говорит Сэм, стараясь не выдать своего разочарования. – Тогда мы просто продолжим работать, ты дал мне время до конца недели, если помнишь об этом.

– В таком случае тебе следует прекратить плясать перед этим ублюдком Бойлом вприсядку и взяться за него всерьез, – грубо советует ему Хант.

– О, так ты думаешь, это так просто? – взрывается Сэм. – Я скажу тебе, Хант, что находиться рядом с Бойлом – это все равно что сидеть на гребанной пороховой бочке. И твои ядовитые комментарии не слишком-то облегчают мне жизнь.

– Возможно, я открою тебе глаза, Глэдис, – говорит очевидно взбешенный Хант, – но не все в этом мире создано для того, чтобы облегчать тебе жизнь! Здесь тебе не курорт. Кончай наматывать сопли на кулак и сделай уже наконец что-нибудь стоящее, мать твою.

Сэм не знает, сколько времени проходит, пока они орут друг на друга до хрипоты, но когда Хант возвращает Сэма к арестантам, потасовка, устроенная Бойлом, уже заканчивается. Сэм не видит того парня, за которого Хант отказался заступиться, зато видит Бойла, который наблюдает за ним с восходящих наверх скамей пристальным взглядом.

– Решил пропустить забаву? – спрашивает он, когда Сэм подходит и садится рядом. – Но я тебя не виню, Сэм, у тебя ведь собственные развлечения, правда?

Бойл подмигивает ему, и Сэм говорит:

– Отвали, не вижу ни черта забавного.

– Возможно, не так забавно с твоей стороны, – соглашается Бойл, пожимая плечами, затем гнусно ухмыляется и добавляет: – Но, ты знаешь, иногда нужно просто выпустить пар.

Сэм морщится.

– Твоя девушка, – говорит он, – Триша, она ведь придет к тебе на свидание уже завтра, верно? Я имею в виду, тебе даже нет нужды… – он запинается, но все-таки заставляет себя это закончить: – Тебе не нужно кого-то к чему-то принуждать, чтобы получить разрядку.

Бойл смотрит на него странным взглядом и еще раз ухмыляется.

– Триша не придет завтра, у нее есть дела, – говорит он. – Но даже если бы и пришла, это ничего бы не изменило, забавно даже, что ты так думаешь. То, что здесь произошло только что с этим парнем, никак не связано с тем, что мне вдруг захотелось потрахаться, его тощая задница вообще не в моем вкусе. Все дело в том, чтобы показать ублюдку его законное место, ни в чем больше. Он ввязался в игру со мной, которую не смог выиграть, и поставил на кон деньги, которых у него не было. Но мне нужно было взять с него плату в любом случае. Сильный жрет слабого, Сэм, ты ведь должен это понимать, да? И тебе лучше бы не ссориться с сильными, если не хочешь проснуться однажды и обнаружить себя в команде слабаков.

Он подмигивает Сэму и хлопает его по плечу, жестоко ухмыляясь, прежде чем подняться со скамьи и отправиться к своим приятелем из банды. Сэм опускает взгляд и смотрит на свои руки, его пальцы слегка подрагивают, и он думает, наверное, уже в сотый раз, что сыт этим чертовым местом по горло.

* * *

Больше всего Сэма сбивает с толку, что в тот вечер все идет, как обычно. После того происшествия во дворе все идет тихо и гладко, без неприятностей. Они проводят время в общей комнате, где Бойл по своему обыкновению горланит, играя в карты и смоля крепкими папиросами. Бойл снимает приличный куш за несколько партий, и Сэму кажется, что он находится в неплохом настроении.

Вечером перед отбоем их ведут в душевые, там Сэм наконец-то получает возможность побриться, избавляясь от осточертевшей щетины, и встает под упругие струи воды, чувствуя, что все его тело за эти дни в тюрьме стало словно один большой ушиб, он прислушивается к своим ощущениям и даже не может найти места, которое бы не болело, не ныло и не саднило.

Затем надзиратели отводят их в камеры, как обычно, и Сэм забирается на верхнюю койку, отворачиваясь к стене. Он слышит, как дверь со скрипом открывается, впуская внутрь Бойла, и закрывается снова, шаги надзирателей постепенно затихают где-то вдали. А после этого Бойл хватает его за воротник и грубо стаскивает вниз, припирает в угол, как в тот самый первый день, после того, как Сэм только вернулся из изолятора.

Первым делом Сэм думает, что Бойл каким-то образом раскусил его, что ему известно, что Сэм – переодетый коп, и его сердце начинает биться чаще, подгоняемое адреналином.

– Что ты делаешь? – спрашивает он, стараясь не поддаваться панике.

Глаза Бойла злобно сощурены, и в них Сэм видит монстра, но не только его. Там есть кое-что еще, нечто новое, и Сэм не желает давать этому новому названия даже в своей голове.

– Ты знаешь, я отпустил твоего щенка, – говорит вдруг Бойл. – Тот парень, бывшая подстилка Уолтера, счастлив и сияет, словно начищенный пятак. Я не отдал его своим парням, потому что ты попросил меня.

Сэм сглатывает, ничего не отвечая, не понимая, к чему клонит Бойл.

– И я делал для тебя много других вещей, – продолжает Бойл, немного встряхивая его, так что Сэм морщится, пытаясь вырваться, но Бойл будто бы не замечает этого. – Ты спас мне жизнь, так что я защищал тебя от других, пытался быть щедрым, пытался быть заботливым и осторожным с тобой, потому что, видит Бог, ты хорош, ты стоишь этого.

Он словно оправдывает себя, оправдывает перед Сэмом, хотя в этом нет никакой нужды, разве только в том случае, если он собирается сделать Сэму что-то такое, за что потом будет чувствовать себя по-настоящему виноватым, и от этой мысли Сэм холодеет.

– Послушай, – говорит он, облизывая вмиг пересохшие губы. – Я ценю это, правда ценю, Дэниэл. Поэтому прежде, чем это зайдет слишком далеко, прежде чем сделаешь что-то такое, что не сможешь повернуть назад, я прошу тебя, хорошенько подумай об этом.

– Ты не понимаешь, да? – с усмешкой перебивает его Бойл, стискивая ткань на его горле немного крепче, так что у Сэма перехватывает дыхание. – Ты считаешь, я порю горячку, но я думал об этом уже сотни раз. Я сомневался все это время, потому что в тебе есть что-то такое, из-за чего тебя не хочется ломать, как остальных. Поэтому я старался, Сэм, ты сам видел, я проявлял уважение вместо того, чтобы поставить тебя на колени и сделать то, чего хотел на самом деле. Но когда я увидел тебя с тем надзирателем... Эта сцена все не идет у меня из головы, ты знаешь? И я подумал, что раз уж ты был таким покорным, таким благодарным с ним, ну же, тебе же ничего не стоит сделать что-то и для меня? Ну же, будь хорошим мальчиком, Сэмми-бой, и я обещаю быть осторожным.

Сэмми-бой, вспоминает Сэм, так назвал его Хант в тот раз, прежде чем опустить на колени, прежде чем заставить его отсосать на глазах у Бойла, и вот к чему это их в конце концов привело.

– У тебя есть девушка, – говорит Сэм, прикрывая глаза, чтобы не видеть его лица, и чувствуя подступающую дурноту, – у тебя же, твою мать, есть девушка.

Он сам не знает, что несет, будто бы это может стать препятствием. Это же не помешало Бойлу сделать все, что ему вздумается, с тем парнем во дворе.

– Ты продолжаешь повторять это, – говорит Бойл, жутко улыбаясь и проводя мозолистым пальцем по губам Сэма. – Но я скажу тебе правду, если это на самом деле тебя так интересует. Я скажу тебе, что у нас с ней ничего не было, если ты, красавчик, так боишься конкуренции.

Он тянет Сэма вверх, и того начинает тошнить при мысли, что Бойл снова собирается его поцеловать. Он брыкается с такой силой, что ткань тюремной рубашки, зажатая в руке Бойла, трещит по швам, и наконец-то вырывается из его рук, отскакивая в противоположенный конец камеры.

– Охрана! – вопит он изо всех сил, отворачивая голову в сторону двери, и Бойл бросается на него со свирепым рыком.

Сэму удается увернуться от него несколько раз в тесном пространстве камеры, прежде чем Бойл снова загоняет его в угол.

– Я дам тебе последний раз сделать это по-хорошему, приятно и медленно, – угрожающе шипит он, вынуждая Сэма упасть на колени.

Сэм рычит и бросается вперед и вверх, целясь Бойлу в глаз, но тот словно играючи скручивает его руки, заламывая их за спину с такой силой, что Сэм задыхается от боли. Взбешенный, Бойл бьет его несколько раз, продолжая удерживать его руки и подминая его под себя, он затыкает Сэму рот ладонью на случай, если тот вздумает орать, и вминает Сэма ребрами в жесткий пол с такой силой, что ему кажется, они вот-вот треснут.

– Что ж, значит, это будет по-плохому, – угрожающе говорит он Сэму на ухо, хрипло дыша, вжимая Сэма в пол всем телом, тяжелым и горячим, едко пахнущим потом, и Сэм с новым приступом тошноты ощущает его большой и твердый член, упирающийся прямиком ему в бедра.

Сэм паникует, он бы воззвал сейчас к разуму Бойла, если бы тот не зажимал ему рот большой и сильной рукой, наверняка оставляя синяки.

– Ты должен понимать, – говорит Бойл, стягивая с себя штаны и стягивая штаны с Сэма. Теперь Сэм чувствует его горячую плоть обнаженной кожей, и это выводит его панику на принципиально новый уровень. – Ты же так красив, лучше всех, что у меня были, а у меня было много мужчин до тебя, уж поверь. Даже смешно, что ты решил, будто бы у меня было что-то настоящее с той девчонкой, с Тришей. Будто бы ты не видел, как я смотрел на нее и как я смотрел на тебя. Но ты, черт, сделал меня сентиментальным идиотом, казался таким ранимым, что я не мог притронуться к тебе. А теперь, посмотри на себя, ты лежишь здесь, распростертый на полу и прекрасный, полностью в моей власти. Я так долго ждал этого, что ты не можешь себе представить.

Сэм мог бы выть от ужаса, когда Бойл насухую проталкивает толстый палец ему в задницу и выдыхает в самое ухо:

– Черт, ты все еще такой тесный, даже после того тюремного офицера, что я мог бы кончить только от этого. Но ничего страшного, я покажу тебе, как это должно быть по-настоящему.

Бойл вынимает палец, приставляя к заднему проходу Сэма свой член, тупой и здоровый, и черт побери, Сэм уверен совершенно точно, что никоим гребанным образом эта штука не поместится внутри него, он разорвет его пополам, Бойл попросту убьет его, если станет пытаться.

Сэм дышит часто и прерывисто, но воздуха не хватает, паника душит его, паника и рука Бойла, зажимающая рот. Бойл немного перемещается, пристраиваясь поудобнее, возбужденно сопя у него над ухом, и Сэм думает, что через мгновение, когда Бойл двинется вперед, нехватка воздуха станет наименьшей из его неприятностей.

Он зажмуривается до кровавых пятен в глазах, белый шум накрывает его с головой, сердце колотится в груди, как ненормальное, и Сэм падает, падает, падает вниз, и нет такой силы, которая могла бы его удержать.

«Когда человек падает с высоты, – говорит занудный голос профессора в его голове, – его организм выбрасывает в кровь огромное количество адреналина…»

Сэм не понимает, что происходит, но через секунду все прекращается, он вдруг обнаруживает, что туша Бойла больше не наваливается на него сверху и что он может дышать полной грудью, потому что мозолистая лапа больше не затыкает его рот. Сэм открывает глаза, откатываясь в сторону на полу, и видит, что дверь в камеру уже не заперта, а у стены стоит Хант, который от души молотит Бойла дубинкой, до хруста заламывая его руку за спину. Тот скулит от боли, вжатый в стену лицом, его штаны все еще спущены, потому что у ублюдка не было возможности их подтянуть, и жалко болтаются на щиколотках у самого пола. Сэм поспешно натягивает собственные штаны, вскакивая на ноги, его трясет так, что зубы клацают друг о друга. Он отходит назад до тех пор, пока не врезается в стену спиной, не сводя с Ханта взгляда.

Хант наносит Бойлу еще несколько жестоких ударов и останавливается, тяжело дыша, затем надевает на Бойла наручники и с силой толкает его, заставляя упасть на койку. Там Бойл суетливо барахтается, как перевернувшийся на спину майский жук, путаясь в штанах и не в силах подняться на ноги из-за того, что наручники продолжают удерживать вместе его руки. Он выглядит жалко, почти смешно и совсем не угрожающе, совсем не так, как несколько минут назад, и Сэм со смешанным чувством наблюдает за ним до тех пор, пока Хант не берет его под руку, увлекая прочь из камеры.

Он не произносит ни слова, пока запирает дверь камеры снаружи, и позже, когда ведет Сэма по тускло освещенным коридорам в привычную комнату охраны. Там он усаживает Сэма на шаткий деревянный стул и говорит:

– Оставайся здесь, Сэм. Я скоро буду.

Хант разворачивается, чтобы уйти, и Сэм просто не может. Он не может остаться сейчас один, запертый в полутьме, ждать Ханта, и, возможно, слушать монотонный голос в своей голове, который будет говорить ему, что бывает, когда человек падает с высоты. Поэтому он сильно тянет Ханта за рукав, удерживая его на месте, и говорит:

– Не уходи, шеф. Не уходи, останься.

Сэм не узнает собственный голос, настолько жалко он звучит, и Хант замирает на месте, болезненно прикрывая глаза и немного запрокидывая назад голову, так что в тусклом свете единственной лампочки Сэм может видеть, как напрягается его шея и перекатывается кадык под кожей, когда он сглатывает. Как в тот раз, приходит ему в голову. В точности как в тот раз, когда Сэм стоял на коленях, отсасывая Ханту в холодной полутемной комнате, и у него стоял, как никогда в жизни. Сэм вздрагивает от этой мысли, и Хант открывает глаза.

– Это все, – твердо говорит он, снова глядя на Сэма. Он выглядит жестким и собранным, и что-то еще есть в его глазах, такое, что Сэм думает, если выпустить его сейчас за пределы каморки для охранников, которую Том Мортон выделил специально для них, то Хант направится прямиком в камеру Дэнни Бойла и убьет его.

Сэм вдруг понимает, что его всего трясет, даже рука, вцепившаяся в рукав Ханта мертвой хваткой, содрогается, но это просто сильнее него, он не может совладать с дрожью и не может отпустить Ханта, потому что стоит ему разжать пальцы, и, Сэм знает, нечто ужасное может случиться.

Хант не отнимает руку, только немного морщится, вытаскивая из пачки помятую сигарету, всовывает ее Сэму в рот и щелкает зажигалкой. Сэм никогда не курил, так что когда он делает глубокий вдох, то закашливается едким дымом, чувствуя, как слезятся глаза. Хант раздраженно отнимает у него сигарету и закуривает ее сам, хлопает Сэма по спине, помогая откашляться, а потом выуживает откуда-то флягу с виски, насильно сует ее Сэму в зубы и запрокидывает, заставляя сделать несколько глотков.

Сэм подчиняется, и виски падает ему прямиком в желудок, обжигая и разливаясь по венам почти мгновенно. Сэм делает глубокий вдох и наконец разжимает руку, стискивающую рукав Ханта, и вместо этого обхватывает самого себя в защитном жесте. Его ожигает стыдом при мысли о том, что чуть было не произошло в чертовой камере. И если бы Хант не успел, если бы опоздал хоть на минуту…

Сэм содрогается всем телом от одной мысли, и Хант снова кладет руку ему на спину, с флягой наготове, будто бы ожидает, что Сэм вот-вот развалится на куски. Мягкотелый хлюпик, вот что он всегда говорил, и сейчас Сэм как нельзя лучше демонстрировал Ханту, насколько тот был прав.

– Я в порядке, шеф, в порядке, – поспешно говорит он, поднимаясь на ноги и сбрасывая с себя теплую руку Ханта. Он делает несколько шагов в сторону, отворачиваясь, все еще не в силах перестать обнимать себя руками, и добавляет едва слышно: – Спасибо.

Хант стискивает руки в кулаки с такой силой, что у него хрустят костяшки пальцев.

– Больше никакого прикрытия, – говорит он, и его голос при этом такой, что хоть гвозди забивай. – Ты выходишь из этого дерьма прямо сейчас, я больше не позволяю своим людям в этом участвовать. Пустая идея, пустой риск. Ты собирался вытягивать информацию из Бойла, подставляя ему свою задницу? Вот твой гениальный план, Дороти?

Хант уже кричит на Сэма, стискивая руки в кулаки с такой силой, что белеют костяшки, в его глазах полыхает ярость, он почти задыхается, и Сэм неожиданно понимает, что не он один испугался сегодня до чертиков того, что Хант мог бы и не успеть.

– Я знаю, кто замешен в тех ограблениях, – вдруг говорит Сэм, и Хант замирает, словно с разбегу налетел на стену. – Я не понял сразу. Он сказал, в ней его будущее.

@темы: Slash, Gene Hunt, Sam Tyler, Fic